Откуда у кита такая глотка
В стародавние времена, о Мое Солнышко, жил-был в море Кит и ел рыбу.
Он ел рыбу белугу, и белужью супругу, и колючку-ерша, и морского ежа, и малютку салаку, и морскую собаку, и бродягу лобана, и ленивца катрана, и юнца-барабульку, и плотвичку-бабульку, и акулу-пилу, и рыбешку юлу, и вертячку-крутячку морскую иглу. Всю рыбу, какую удавалось отыскать в море, Кит хватал своей огромной пастью, вот так – хап!
И это продолжалось до тех пор, пока во всем море не осталась одна-единственная маленькая рыбка. То была Очень Хитренькая Рыбка, и она плавала за правым ухом Кита, чтобы не угодить ему в пасть.
Наконец Кит встал на хвост и сказал:
– Есть хочу!
И тогда маленькая Хитренькая Рыбка ответила маленьким хитреньким голосом:
– О благородное и щедрое млекопитающее из отряда Китообразных, не пробовало ли ты Человека?
– Нет, – признался Кит. – А каков он на вкус?
– Вкусный! – заверила Хитренькая Рыбка. – Вкусный, но немножко костлявый.
– Ну так принеси мне несколько штучек, – сказал Кит и вспенил воду хвостом.
– На обед тебе и одного хватит, – ответила Хитренькая Рыбка. – Если ты поплывешь к пятидесятому градусу северной широты, к сороковому градусу западной долготы (эти слова волшебные), ты увидишь на плоту посреди моря потерпевшего крушение Моряка. И нет на нем ничего, кроме голубых холщовых штанов и подтяжек (не забудь про подтяжки, Мое Солнышко), и нет при нем ничего, кроме складного ножа. Но честно скажу, Моряк этот – человек Безграничной Находчивости И Изобретательности.
И вот Кит изо всех сил поплыл к пятидесятому градусу северной широты, к сороковому градусу западной долготы и там, на плоту посреди моря, увидел потерпевшего крушение Моряка, на котором не было ничего, кроме голубых холщовых штанов и подтяжек (только не забудь про подтяжки, Мое Солнышко), и не было при нем ничего, кроме складного ножа. Моряк сидел на плоту один-одинешенек и болтал ногами в воде. (Его мамочка позволила ему бултыхаться в воде, иначе он никогда не стал бы так поступать, ведь он был человеком Безграничной Находчивости И Изобретательности).
Тут Кит разинул пасть – все шире, шире и шире, пока чуть не коснулся верхней челюстью хвоста, – и проглотил потерпевшего крушение Моряка вместе с плотом, вместе с голубыми холщовыми штанами, вместе с подтяжками (о которых тебе не следует забывать!) и вместе со складным ножом. И все это провалилось в брюхо Кита, теплое и темное, как кухонный шкаф.
Потом Кит облизнулся – вот так – и трижды крутнулся на хвосте.
Но едва Моряк, который был человеком Безграничной Находчивости И Изобретательности, очутился в недрах теплого темного кухонного шкафа, который зовется китовым животом, как он принялся топать, и хлопать, и кричать, и рычать, и ползать, и ерзать, и реветь, и шуметь, и колотить, и молотить, и беситься, и носиться, и кусать, и пинать, и кувыркаться, и метаться, а после начал отплясывать матросский танец там, где вовсе не было танцплощадки… И тогда Киту стало очень нехорошо. (Ты ведь помнишь про подтяжки, правда?).
И Кит сказал Хитренькой Рыбке:
– Этот человек очень костлявый, и у меня от него икота. Что мне теперь делать?
– Вели ему выйти вон, – ответила Хитренькая Рыбка.
Тогда Кит крикнул вниз, в свою глотку, потерпевшему кораблекрушение Моряку: