Мюнхгаузен уже как будто с час лениво ковырял диванную розетку. Розетка, в отличии от него выкрашенная в ярко-розовый (чем ужасно раздражала), изредка, но не особо метко отвечала интервенту слабеньким разрядом.
Не особо метко, потому что уже хорошо знала об оголенном контакте под четвертым правым когтем и экстремальной натуре нового электронного жильца. Она бы послала уведомление о коротком замыкании и эта пытка, плавно перетекающая в азартную игру, вмиг бы закончилась, но прежняя, а точнее на данный момент единственная официальная хозяйка, недавно покинула страну и рассинхронизировалась со всем умным домом разом. Новая же, недавно и, видимо, ненадолго въехавшая, синхронизироваться не стала, чтобы не платить за постой и использование чужого энергосберегающего оборудования. Да еще и кота зачем-то с собой приволокла. Правда, в виду того, что сложившееся положение носило исключительно временный характер, организованной приборностью было решено перетерпеть и не выходить за рамки отведенных ПО норм.
«Ну если только… чуть-чуть?»
Пыщ!
– У-рня-яу…
От лилового хвоста еле слышно потянуло чадным дымом.
«Хм… ну вот теперь-то мы точно поиграем!»
В ход пошел четвертый правый коготь, но сделать нечто по-настоящему значительное, так и не удалось. Хозяйка, с пол часа промучавшаяся над электронным дверным глазом, все-таки ввалилась в коридор, таща за собой еще один набитый доверху гибридный чемодан.
«Ню-ню», – подумал кот и, дабы несколько разрядить «припаленную» обстановку, понуро протрусил хозе на встречу, незаметно проветривая обугленный лилово-серый хвост.
Еще до прошлой недели он, конечно же против воли, ходил кислотно-фиолетовым. Но приключилось очередное 14 февраля и теперь уже ничего не попишешь.
«Ну если только… за печкой!»
Особенно оскорбило его то, что на этот, бог его знает какой по счету раз, он изображал некий кисломолочный продукт. Ибо хозяйка в указанный роковой день отправилась разгонять тоску не как обычно в ВВК («Всё включено кондитерку»), а в ретро-кинотеатр, где и отсмотрела одноименную мультипликацию, из-за которой в тот же вечер и отвела питомца на электро-косметический ТО.
Она долго что-то объясняла техно-грумеру, горизонтально жестикулируя, и последнее, что он услышал, прежде чем его отключили:
– Ну в полоску… Да.
А когда очнулся – оказался похожим на выцветший древний цифровой штрих-код. Что для всамделишнего кьюар-кота (у него под шерстью левой ляжки был зашифрован прорезиненный квадратик) выглядело особо унизительно. И, разумеется, вдобавок – фиолетовый не вымылся. И получился Мюнхгаузен не бело-серым, а беспутно-блеклым, замшелым и грязно-лиловым.
«Гадость!»
Подумал он, мельком взглянув на свое отражение в стекле и уже без колебаний отправился за печку.
«Чужая… но что у меня своего?!»