⇚ На страницу книги

Читать Доченьки

Шрифт
Интервал

I

Каждый родитель убежден, что его ребенок самый красивый. Самый талантливый. Самый самый… А поскольку вот уже много лет, как я отношусь к этой категории (не самых красивых или талантливых, а к категории родителей), то мне не осталось ничего, кроме как взять в руки чистый лист и вспомнить одно жаркое лето. Именно в это лето моя дочь училась говорить и рассуждать. В этом ей помогали не только я, но и окружающие.


 В жизни у меня как у сказочного царя – три доченьки. Одна похожа на маму, вторая почему-то на саму себя, младшая похожа на папу (чем я очень горжусь, просто иногда раздуваюсь от важности). Александра, Юлия и Виктория. Юлька, Санька и Викушка…

Знаете эти разговоры между родителями? Порой до ссоры.



– А глаза-то мои.


– Зато разрез глаз мой. И носик точно мой.


– Ты что? Пожалей ребенка…



II


Вечером, после работы застаю дома обиженные физиономии. Разницы в четыре года в квартире никто не ощущает. Пытаясь примирить мелкую вражду, строго спрашиваю старшую:


– Ты зачем у Юльки куклу забрала?


– Зачем… зачем. Пытать буду.




III


В свои два с небольшим рыжеволосая Юля болтает довольно сносно. Вот только почему-то с грузинским акцентом. Старшая Александра в этом большом деле – потерпевшая сторона. Днем она сидит у телевизора, нацепив на нос, так некстати выписанные доктором, очки и покрикивает:


– Люлька, отойди от экрана.


Рыжая врединка, прыгая на одной ножке, не оборачиваясь:


– Нэ, хачу!


– Уйди, говорю.


– Сама иди, атсюдова.


– Ты уйдешь или нет? Я же ничего не вижу из-за тебя


Кавказское спокойствие в ответ:


– Нэ видишь, адень очки.



IV



Над моим домом висит комета Хейла-Боппа, и несколько звезд ежесекундно меняют цвет…


Возвращаясь из гостей, держа Саньку за руку, я указал ей на ночное небо. Она подумала и сказала:


– Похоже на шторку.


У супруги устали руки, и мы поменялись – я взял Юлечку. Глядя на улыбающиеся светила, она спросила:


– Пап, они приклеены?



V



Только я переступаю порог комнаты, старшая начинает ябедничать:


– Опять эта Юличкина у меня всё забирает. Она сегодня пирожное ела, а я не ела.


– Дочь, ну ведь она же маленькая.


– Ну и что? Я, может, тоже хочу, а она и моё слопала.


Юлька выглядывает из-за занавески:


– Саш, ты не плачь… Я твое пирожное собачке дала.


Сглаживая ситуацию, я начинаю мямлить:


– Дочь, даже на море когда буря или корабль заблудился, всю еду маленьким отдают.


В логике старшей не откажешь:


– Это, наверное, чтобы тонули быстрей.


Заканчивается всё не очень педагогично – идем покупать сладости.



VI



Мне кажется, что крушение детства начинает свой отчет с той минуты, когда родители донельзя занятые собой, с раздражением говорят своему ребенку:


– Ну, не выдумывай!


По возможности стараюсь этого не делать.


… Читал газету и, свернувшись калачиком, на диванчике задремал. Рядом расположилась Юля. Стала вертеться и разговаривать сама с собой:


– Ой, что это я? Колготки неправильно одела. Какая-то я дурочка.


Затем стала толкаться. Минуты через две я не выдержал и спросил:


– Ну, чего тебе, ребенок?


В серо-голубых пуговках бесконечная преданность:


– Расскажи анекдот.




VII


Сбежав с последней «пары», в форме курсанта, забираю детей из садика.


Из столовой, вразвалочку, вышел самостоятельный карапуз. Потрогал мое колено:


– Ты чего пришел?


Я решил пошутить:  – За тобой.