⇚ На страницу книги

Читать «Пиджак» в кителе

Шрифт
Интервал



Глава 1


1987 год. Осень.

Короткие коричневые резиновые сапоги, совершенно не подходящие к форме офицера Военно-воздушных сил, смачно хлюпали по жидкой грязи. Заправленные в них офицерские брюки с намёком на наличие в прошлом стрелок негодующе пузырились, возмущаясь возникшей схожестью с казацкими шароварами, и сзади были до колен заляпаны той же жижей с дороги. Наличие фуражки с голубым околышем на голове и птичек в петлицах придавало особый комизм всему происходящему. Больший смех у меня вызывали только офицеры ВМФ, которые на парады в военном городке в степях Казахстана, где прошли мои школьные годы, надевали чёрные кители, белые фуражки и непременно кортик… Хотя уместнее были бы в тех широтах халат, папаха и кинжал. Перекрёсток, находившийся в двухстах метрах от станции Давлеканово, блестел на сентябрьском солнце, в большой коричневой луже отражалось сине-голубое небо. Мане на вас нет…

– Простите, где тут воинская часть? – спросил я у проходившей мимо женщины в чёрных коротких резиновых сапогах.

– А вот, – указала она рукой на зелёный забор и виднеющийся за ним высокий барак.

Вдоль забора неожиданно обнаружился бетонный тротуар. Это ободряло. Я подошёл к проходной, прошёл через вертушку и неожиданно для себя оказался в достаточно уютном месте. Посреди огороженной забором территории находился плац, окружённый восхитительными по воплощению плакатами с приёмами строевой подготовки, которые были написаны, несомненно, пером приплацного живописца, назначенного командиром из числа новобранцев. Думаю, что на выставках современного искусства в Европе они заняли бы самое почётное место. Но, надо заметить, они очень органично вписывались в архитектурный ансамбль, который состоял из уже упомянутого выше барака, в действительности оказавшегося штабом части, здания почти доромановской архитектуры, напоминающего подворье Ипатьевского монастыря, симпатичного дома-усадьбы прошлого века, оказавшегося клубом, на котором гремел матюгальник, хрипло изрыгающий бравурную музыку, дощатого аккуратного туалета, обитого горбылём, и караульного помещения, напоминающего украинскую мазанку без крыши. Растущие по всему периметру вековые липы несколько выбивались из этой стилистики, но, будучи побелёнными в нижней части ствола в один цвет с бордюрами, опоясывающими плац, как-то вынужденно вливались в общую тенденцию, хотя и несколько нелепо. Примерно так выглядели наши телефонистки на общем построении в зелёной форме и белых туфлях. Поскольку наступило время обеда, никого не было видно. Пустая такая воинская часть. Инженерно-строительный батальон № 22666. Какое это отношение имело к авиации, предположить трудно. В советском концлагере – соответственно, и в армии – перераспределение пайков производилось всеми возможными способами: от порцайки масла хлеборезом в солдатской столовой до создания строительных частей в авиации – цемент, лес, плиты, фонды. До сих пор меня поражает эта упёртость в желании повторить и воспроизвести то чудовищное дерьмо, в котором мы жили. Если надо – повторим! Теперь даже молодые идиоты пишут на своих джипах этот лозунг и рисуют танк! ТАНК! И ведь повторят… танк на скрепах.

Я недавно умудрился заехать в Давлеканово в эту воинскую часть. Всё как прежде, только вместо солдат – студенты. Теперь там техникум. Колледж, млять. В Давлеканово! А чего не Стэнфорд? И на постаменте вертолёт стоит. С выбитыми стёклами, на месте туалета. На постаменте надпись: «В небе куем мы победу свою!» Куем! Куем, куём! Что делаем? Куём. Чем делаем? Куем, сказали же! Вот, сковали…