Читать Кровавый путь

Почему каждый раз, когда я делаю что-то не так или просто ошибаюсь, взрослые реагируют на это особенно остро? Словно я не человек, который может ошибаться. Как мне, ребенку, так жить? Я просто чисто физически не смогу делать все безупречно. На что они надеются?

Меня… меня бросили родители, когда мне было три года, они сказали, что хотят умного и сильного ребенка. Но если я был бы слабым и глупым, то уже лежал бы в гробу. Я смог выжить в Российской Империи 1900 года, благодаря смекалке и упорству. Сейчас мне шесть лет, и я живу у одного пекаря, который заставляет меня работать за копейки ради куска хлеба. Детский труд в России не запрещен, поэтому люди, видя меня уставшего или таскающего огромные мешки с мукой, даже бровью не ведут. Меня это бесит. Почему дети должны так страдать? Почему мы, будущее людей, должны работать? Но если даже дети работают, то зачем их нагружать и самое главное, избивать за каждую ошибку? Если я и допустил промах, то почему сразу надо бить?

Как же не хватает женского внимания, тепла и ласки. Хочу, чтобы ангельский девичий голосок будоражил мой слух, чтобы чья-то мягкая ладошка гладила по голове. Я мечтаю, чтобы мне хоть кто-нибудь улыбнулся. Разве я многого прошу от этой жизни!? Видимо, действительно, многого. Похоже, мне никогда не стать счастливым. Почему… Почему, Господи, ты меня так ненавидишь? Что я сделал в прошлой жизни такого, что ты меня отправил в эту поганую страну!?

После того как мне удалось выпросить у моего господина один выходной день, я вышел из пекарни на улицу. Было холодно, чересчур холодно даже для России. Людей по пути почти не попадалось, да и на дорогах не было ни единой повозки. Дул такой сильный ветер, что сбивал меня с ног. Однако, потратив три года в этой пекарне, я стал очень сильным для своего возраста, поэтому мог удержаться на ногах. Воздух был холодным и колючим, мое лицо и руки начали замерзать.

Я уже хотел юркнуть внутрь магазина, осознавая, что так попросту окостенею от холода, но случайно краем глаза увидел, что кто-то на другой стороне дороги шевелится под сугробами. Я без задней мысли перебежал дорогу, и увидел ребенка который прятался от мороза в сугробе. Я помог ему выбраться из снега и, не успев рассмотреть его внешность, загнал в пекарню. Зайдя в пекарню и пробежав мимо хозяина, я уложил его возле печки и спешно начал раздевать. При этом я сразу же заметил, что «он» совсем даже не он. Это оказалась девочка моего возраста с длинными черными волосами, обрамлявшими милое, хрупкое лицо с маленьким носиком. Из одежды на ней были лишь шерстяная кофта, шарф, тонкие штаны и черные ботинки, не оказалось даже шапки. Тогда я подумал, что она явно свихнулась, ведь выходить на улицу в такой мороз могут лишь чокнутые, но меня осенило. А вдруг ее бросили в самый неожиданный момент? Может, она не виновата, что оказалось в такой мороз почти без пригодной для этого времени одежды? Ведь если подумать, она пыталась спрятаться в сугробе, чтобы сохранить тепло. Потому-то она и смогла продержаться до того момента, пока я ее не спас.

Мое сердце переполняли любопытство, гордость, страх и сочувствие. Эти чувства были поистине прекрасными, ведь созвучие подобных переживаний я прежде ни разу не испытывал. Обычно что-то одно: досаду, грусть, ненависть, облегчение.