Читать Уходящие с бала

Юбиляр, принимая поздравления, кивал головой и то сжимал губы в линию, то делал их трубочкой, что никак не шло его приятному лицу со следами строгой мужской красоты. В громадном доме, им же построенном, в большом зале, отделанном в смешанном стиле, с колоннами, лепниной и т. д., прозванным колонным, праздновался юбилей. В разгар торжества у захмелевшего именинника на лице сияла улыбка и губы уже не делали ни линий, ни трубочек.

Было весело и шумно. В зале звучала музыка. Фортепиано, аккордеон, кларнет, контрабас, ударные наигрывали джаз. В то время когда джазовая группа отдыхала и закусывала, звучала музыка камерного оркестра. Фортепиано, виолончель, альт, скрипки вторили пожилому тенору из центра. Юбиляр танцевал вальс с дамой бальзаковского возраста, и не верилось, что ему семьдесят пять; так ладно они кружились, так изящно он держал даму за талию и поддерживал руку.

– Ну как? – спросил он, подойдя ко мне. – Сделал себе подарок, нанял оригинальный оркестр. Дочь помогла, – и, помедлив, добавил: – Дама, с которой танцевал, тоже нанята. Молодое, стройное, красивое существо женского пола – желанное украшение поздних юбилеев. Многие мои ровесники, – продолжал юбиляр с улыбкой здорового человека, – в разное время уехали в тот санаторий, откуда уже никто и никогда не возвращается, а те которые ещё здесь, сидят за столом. Их двое… Посмотри, как они оживились, глядя на красавицу, а ведь у одного трясутся руки, у другого голова, у обоих слезятся глаза и прогрессирует тугоухость.

Юбиляр, конечно же, был центром внимания. К нему подходили с бокалами, говорили, жали руки, обнимали и желали… Он то сидел за столом, то танцевал и даже пел в обнимку с дочерью и нанятой дамой.

Торжество, начатое в два часа дня, около одиннадцати вечера подходило к концу. Гости стали откланиваться и разъезжаться. Я подошел к имениннику, с тем чтобы выпить по рюмочке на посошок, но он погрозил пальцем и, покачиваясь, приказал:

– Тебя я не отпускаю.

– Нанятая дама – красавица во всех отношениях, – заметил я юбиляру.

– Талантливая женщина, – подтвердил он, вздыхая, и пояснил: – Я приглашал мою давнюю подругу Светлану Николаевну не звонком и не открыткой, а лично, как велит учтивость. Она спросила, кто будет, – я назвал приглашенных.

– Одни старики да мы с Дашкой – старухи, – сказала Света и посоветовала мне пригласить молодую женщину, дочь ее хорошей знакомой. – Умница, – хвалила она её… – Играет характерные роли в самодеятельном театре в ДК, балуется на фортепиано, читает стихи, поет, танцует, словом, чаровница. Она может вести торжество.

– Вести торжество будет человек из оркестра, у него готов сценарий, и он мне понравился, – возразил я Светлане.

– Тогда пусть она будет гостьей. У кого-то свадебный генерал, а у тебя будет юбилейная дама. Ты позвони и пригласи её на свой праздник в компанию к дочери, а сумму, что назовешь в приглашении, пусть передаст дочь. Из твоих рук не возьмёт. Горда, хотя сводит концы с концами. Она и лаборант, и уроки музыки на дому, а всё за копейки. Двое детей – школьники, да еще и мать прибаливает.

Я пригласил, и когда сказал, что всегда и за все плачу, она, смеясь, ответила: «Работа должна быть оплачена, у нас же не коммунизм ещё пока. Кузнецу, кажется, собирались платить за каждый подъём и опускание кувалды, не так ли? Слышала в народе меж тружеников, что в нашем государстве дорого ценится труд заседателей, сидящих и внутри красной стены, и далеко за ее пределами. Губернаторы, мэры, банкиры, владыки недр, лесов, полей и рек годами куют в своих комитетах и на заседаниях повышение благосостояния народа. Говорят, говорят, говорят и, видимо, за каждое слово, сказанное на заседании и не только, получают приличное вознаграждение, складывающееся к концу года в фантастические суммы. Иначе откуда у Хорошавина, Белых и других ещё более высокопоставленных воров такая сказочная роскошь?»