В те прекрасные времена, когда магия существовала на самом деле, а волшебники еще творили самые добрые дела, случилась эта история.
В одной ничем не примечательной деревне жила молоденькая и способная во всех отношениях ворожея. Если точнее – колдунья, а коли по-простому – ведьма.
Ведьму звали Эльзой. Была она курноса, рыжеволоса, немного кудрява и зеленоглаза – в общем, все как полагается.
Хаживал к ведьме стар и млад: кому требуется, чтоб скотина отел принесла здоровый, кто просит урожая получше, кто сетует на боль головную. Только с просьбами любовными к Эльзе был путь заказан – отказывала она всем, говорила, мол, негоже это – страсть навязывать, ничего дельного из этого не выйдет. Каким макаром ни пытались ее упрашивать – ни в какую ведьма не соглашалась, да и могла особо настойчивых от двора своего отвадить на месяц-другой, чтобы остыли.
Был как-то проездом через деревню эту волшебник самый настоящий. Как знающие люди говорили, учился он в самом-пресамом Университете магическом, который окончил с отличием.
Ехал по интересам собственным в какое-то королевство-царство, да припозднился в дороге и решил в деревне переночевать. Сунулся было в кабак – там мест не имеется, не предусмотрено. Попытался в домишко постучаться – не пустили его, сославшись на семерых мал-мала детишек и сварливую матушку.
Один добрый человек посоветовал волшебнику: «А ты к ведьме нашей езжай, родимый, она путников порой привечает». Фыркнул ученый маг, от возрасту своего неопытного будучи надменным, однако по указанной дороге коня направил – уж больно зад устал в седле, да и живот бурчал, требуя, кроме пищи духовной, мяса, хлеба и вина.
Долго ли коротко, подъехал он к ведьминому дому. Глядь – а она на пороге уже стоит, в шаль закутавшись, и смеется.
– Что, волшебничек, гордость не пускает, а животина пожрать просит? Заходи, не смущайся, а лошадку твою я заведу во двор. Никто ее не тронет, уж не бойся… Да не пялься на меня так! Я еще днем на воске нагадала путника непростого.
Волшебник затылок почесал, спешился, коня ведьме доверил, а сам – в дом. Скоро и колдунья пришла.
– Эльзой меня кличут, – говорит и руку протягивает закомиться, тонкую такую, с пальчиками худенькими и ноготками остренькими. – А тебя, мил человек?
– Рейхгаром, – маг ведьмину руку опасливо пожал, а про себя удивился: холодная какая, будто лед.
– Ну вот, Рейхгар, теперь и не чужие мы. Садись к очагу, накормлю, а ты мне расскажи, куда и зачем путь держишь.
Присел волшебник в кресло дубовое, и словно кто-то всю спесивость с него смахнул. Смотрел он, как Эльза у стола хлопочет, яства достает, вино в кубки разливает, слушал ее болтовню ненавязчивую и сам начал потихнечку ей рассказывать… Как рос, как батенька его учиться отправил, как в Университете он над книгами магическими днями и ночами просиживал, как успеха на поприще волшебном добился…
Говорит Рейхгар, говорит, а ведьма возьми его и спроси:
– А что, волшебничек, любовь-то у тебя есть? Что ты мне все о науке своей да о сплетнях городских? – и улыбается во все зубы.
Нахмурился маг.
– Нету любви никакой, все это выдумки. Женщины это словечко используют, чтобы похоть свою прикрыть, а мужчины – чтобы женщины податливыми были.