⇚ На страницу книги

---

«Вот она весна, и все шелушится…»

Вот она весна, и все шелушится,

Умывается, умиляется, копошится.

Колоба-коробочки, щеки картошки,

Белень-зелень, мусор и крошки.

Наступает апрель и колется мелкими

Полуголыми стрелками,

Все мелками расчерчено – райда-райда,

Все зеленым наперчено, рада? Рада.

Птички

снесли яички.

Мухи

нагрели брюхи.

Пробегают сутулые молодухи,

крещены и в воде, и в Духе.

Будем яица красить,

полы-углы пидорасить.

Будем, как те полевки —

изюмчатые поклевки, сладчайшие башни пасхи,

булочки, сыр, обновки.

Это все будет у нас перекроено,

вынуто, выделено, устроено.

Там, где надо, утроено, чтобы хор.

Там, где надо, немой и прямой пробор.

Будем жить-поживать, как Маша с медведем.

Здесь поставим кровать.

Никуда не уедем.

Это мне говорила

Маша, егда курила.

А сигарету бросит —

Пойдет и меня не спросит.

«Балкон, какое-то апрель…»

Балкон, какое-то апрель,

Тепло течет, как карамель,

А птичий причт и женский причет

В ушные скважины мурлычет.

То листья брызжут в провода

Фонтанчиками питьевыми.

То люди ходят хоть куда

Обходчиками путевыми.

А я как малая собачка,

Забывши, что жена и мать,

Пытаюсь голосом пролаять,

Пытаюсь ножку поднимать.

а) «Небо вражье, небо дружье…»

Небо вражье, небо дружье,

Твой подол в глубоких ранах

Пахнет до головокружья

Мертвым, мерзлым табаком

И черемухой в нечесаных баранах,

Чисто вылизанных теплым языком.

Через комья выбегает сорное:

Боязливое, нахрапистое, вздорное,

Мутноглазое, нетвердое, голодное.

Солнце светит тайное, холодное —

Вот тебе снова – дцать.

Можешь ходя-бряцать,

Спя-прорицать,

Сок истицать.

На спине, очищенной от тины,

Наросли прозрачные пластины.

б) «Боже, Боже, что нам делать?..»

Боже, Боже, что нам делать?

Нам уже не шесть, а девять,

Жизни жидкое рядно

Прервалось – и видно дно.

Дно донское, день-деньское,

Ключ прохладен, ключ горяч.

Моет ноги городское,

Приседая враскорячь,

По нагретому, по желтому песочку

Ходит-водит новоявленную дочку,

Привстает к ним рыба на хвосте,

Будто серый пламень на кусте.

Дочку кормят грудью,

Говорят ей: Груня!

Груня понимает,

Руки поднимает,

Из-под небного свода воскового

К нам выкатывает царственное слово.

«Сонные здания…»

Сонные зда —

ния.

Перекрикивая поезда,

Мелкая скачет птица,

Наводняется борозда,

Вдоль которой хочу пуститься.

Да, я знаю свой год издания

И видала свои страницы.

Человек, стою как теплица,

Запотели стеклица смотровые,

Растения в ней живые.

Печки, почки, рифмоузлы

В молоке, как в постели —

Еле видимы в теле,

Простотелы и то ли немы,

То ли злы.

А там, где недавно бежало, сегодня лежало

И мокрыми линзами свет, как могло, отражало,

Не спит половик-полосат.

И в люльке младенец носат.

«Было, не осталося ничего подобного…»

Было, не осталося ничего подобного:

Сдобного-сьедобного, скромного-стыдобного.

Чувства раздвигаются, голова поет,

Грязно-белый самолет делает полет.

Ничего под праздники не осталось голого:

Ты держись за поручни, я держусь за голову,

У нее не ладятся дела с воротником,

И мигает левый глаз поворот-ни-ком.

(Горит золотая спица,

В ночи никому не спится.

– ЮКОС,ЮКОС,

Я Джордж Лукас.

Как вам теперь – покойно?

Что ваши жены-детки?

Все ли звездные войны

Видно в вечерней сетке?

Спилберг Стиви,

Что там у нас в активе?

Софья Коппола,

Где панорама купола?

Ларс фон Триер,

Хватит ли сил на триллер?)

Летчица? наводчица; начинаю заново,

Читать дальше

---