Незнакомец касается ее спутанных волос, проводит ладонью по закрытым глазам, прикасается ко лбу. Сжимает в объятиях, но не чувствует тепла. Прикладывает ухо к ее груди: сердце не бьется.
– Ты не можешь уйти! Я не позволю, слышишь? Ты должна жить!
Глухой голос заглушает раскат грома. Чернильную ночь пронзают вспышки молнии, веет холодом и безысходностью. Капли дождя врезаются в лицо мужчины, пропитывают влагой одежду, холодными ручейками стекают по телу. Дрожащие губы едва шевелятся:
– Ты не можешь уйти…
Еще одна вспышка пронзает темноту, заунывно воет ветер, словно поет погребальную песню, черные листья тревожно шелестят. Мужчина продолжает упрямо брести по бездорожью; ботинки вязнут в грязи, кровь перемешивается с дождем и бордовыми каплями падает к ногам.
– Не в этот раз, – еле слышно говорит он. – Не в этот раз!
Бережно опускает возлюбленную на ствол упавшего дерева и кладет свои руки на ее грудь. Переплетает пальцы. Закрывает глаза. И с губ срываются запретные слова, по звучанию напоминающие латынь.
Vertire et mi.
Минута. Еще одна. Ожидание как пытка. Наконец под пальцами начинает струиться яркий свет, расползается по телу причудливыми узорами. И чем больше окутывает ее, тем слабее становится. А она сильнее. Еще чуть-чуть – и откроет глаза…
Наконец слабые пальцы сжимают его плечи, словно моля ответа.
– Все в порядке, – говорит он, глядя любимой в глаза. – Все хорошо.
– Где мы?
Тихий голос шелестит, вторя шуму дождя. Кажется, даже гром утихает, боясь помешать разговору.
– В безопасности. Просто доверься мне…
И уже через мгновение визг тормозов рассекает воздух, а свет фар прорезает темноту. Со всех сторон мечутся крики:
– Вызовите скорую! Всех, кого можно! Страшная авария…
– Вряд ли там кто-то выжил, машина сильно покорежена.
– Да, шансов нет, но медики уже едут…
– Да что медики, тут МЧС нужен! Тело надо как-то извлечь…
Он стоит в стороне и пристально следит за происходящим. Никто не обращает на него внимания. Люди проходят мимо, будто его не существует, словно этот некто, закутанный в плащ, – иллюзия, фантом, вымысел… А, может, его действительно нет?
Однако деревья продолжают перешептываться, а ветер протяжно воет, унося слова: «Vertire et mе».