Снизу доносились пьяные голоса. Я прижимала шестилетнюю сестренку к груди и тихо напевала песню. Она больше не плакала. Из памяти вряд ли стерлись события сегодняшнего дня, однако Джени перестала вздрагивать от малейшего звука.
– Вот так, – пропустила я сквозь пальцы ее шелковистые светлые волосы. – Марвин больше не тронет ни тебя, ни меня. Спи, цветочек, спи.
Я неотрывно смотрела на дверь, опасаясь, что он ворвется в мою комнату. На полу до сих пор валялись обломки стула. Резной столик лежал на боку возле давно остывшего камина. Холод пробирал до костей. Однако больше трясло от страха вновь услышать шаги по лестнице и увидеть насмешливый взгляд серых стеклянных глаз.
В пьяном состоянии кузен не контролировал себя. Он пару месяцев назад стал нашим опекуном и мог распоряжаться не только имением отца, но и нами. По закону мы – никто. Женщин продавали в работные дома, выставляли на аукционы, обращались с нами как со скотом. Ведь мы – лишь сосуды для наследников. Пустое место.
Меня передернуло от воспоминания об этих словах. Марвин не скупился на детали. Сегодня он перешел черту и пообещал отправить Джени на Север, чтобы там сделали из нее Слепое дитя. Со мной решил поступить менее изощренно. Всего-то продать в игорный дом Норинса в качестве элитной игрушки для богатеев.
– Кузен пошутил, – продолжала я, плотнее укрывая сестренку одеялом. – Все будет хорошо. Он не ожидал так скоро стать опекуном и потому не знает, что с нами делать. Вот и наговорил много гадостей.
– Я не маленькая! – вскинула Джени голову. – Марвин говорил правду. Что мы ему сделали плохого?
– Ничего, цветочек, – сглотнула я подступающие слезы. – Он вчера проиграл много денег, поэтому сердится.
– Но это наши деньги, – упрямо надула губы сестра и зарылась носом в складки моего ночного платья. – Я его ненавижу! Давай выгоним Марвина.
– К сожалению, не можем. Поместье отца теперь принадлежит ему, как и наше будущее.
– Это нечестно!
– Знаю, цветочек, – согласилась я, прислушиваясь к внезапно затихшим звукам. – Но мы вместе и со всем справимся…
Дверь распахнулась. Проход загородил кузен. Его появление не предвещало ничего хорошего. Спину окатило холодом от предчувствия продолжения сегодняшней сцены, где наш ближайший родственник снова начнет ломать мебель и цедить мерзкие слова только ради того, чтобы выплеснуть на нас свою злость.
– Поднимайся!
– Я с тобой никуда не пойду! – заявила я и сильнее прижала сестру к груди. – Иди к своим друзьям и веселись за наши деньги. А нас не смей трогать!
– Я решаю, когда и как буду вас трогать! – гневался Марвин.
По комнате раздались грузные шаги. Он обхватил Джени за талию и вырвал ее из моих рук, а после кинул на другую половину кровати. Я бросилась за ней. Кузен вцепился в мой локоть и потащил за собой.
– Софи! Пожалуйста, не надо! – зарыдала сестренка и поползла следом за нами.
Я потянулась к ней, но опекун резко дернул меня за руку, оттаскивая к двери. Цветочек свалилась с кровати. Однако она быстро поднялась и побежала за мной, вот только Марвин шагнул навстречу и схватил ее за косу. Устрашающе наклонившись, прохрипел:
– Сиди здесь, малявка. Сиди тихо!
– Отпусти ее! – толкнула я опекуна в плечо, но проще сдвинуть стену, чем это чудовище.