Читать Безутешный счастливчик

Шрифт

Интервал

Серийное оформление Андрея Рыбакова

Оформление обложки Валерия Гореликова

В оформлении обложки использована фотография работы Александра Кривомазова

Автор идеи Игорь Сухих

Составители ИГорь Сухих, Алла Степанова

Издательство признательно наследникам Венедикта Ерофеева за согласие на публикацию и за предоставление электронного набора.

Книга подготовлена при участии издательства «Азбука».

Издательство КоЛибри^>®

* * *

Профессор из Петушков

Предуведомление составителя

Многим кажется, что писатель Ерофеев убит своим героем Веничкой и что его творческое наследие совсем невелико. «Он вообще был невероятно талантлив, и я думаю, что реализовался хорошо если на один процент, – заметил сосед и свидетель его последних лет, физик А. Леонтович. – Моя жена говорила ему по поводу „Петушков“: „Ты как Терешкова, полетел один раз – и все“. Он прямо весь изворачивался – ему было очень обидно, – но ничего не говорил».

Эта книга – плод бедного богатства, попытка доказать, что дело обстоит не совсем так.

Оказывается, юродствующий герой поэмы «Москва – Петушки» – лишь одна из масок Венедикта Васильевича Ерофеева, который не только с золотой медалью окончил школу, но вполне мог претендовать на должность профессора далеко не заштатного университета. Пожалуй, литературу Серебряного века он знал лучше многих профессоров. Но, кроме этого, интересовался историей и музыкой, философией и еврейским вопросом. Не говоря уже о таких специальных вещах, как цветоводство и третья охота (так упомянутый в «МП» В. Солоухин называл сбор грибов). Свидетельством всего этого, фундаментом недо- и непостроенного остались записные книжки, которые В. Ерофеев вел с конца 1950-х годов.

Ерофеева-записочника систематически издавали дважды. Два тома записей 1960–1970-х годов вышли под редакцией А. Яблокова в славящемся своим антифилологизмом издательстве «Захаров» (2005, 2007). Предполагавшийся третий том (1980-е годы) так и не появился.

В. Муравьев в покойном «Вагриусе» («Бесполезное ископаемое», 2001, и несколько переизданий) выковырял изюм из булки, отобрал – вне всякой привязки ко времени – наиболее вкусные цитаты, афоризмы и изречения, превратив Ерофеева в профессионала-ирониста вроде Станислава Ежи Леца или Сергея Довлатова из «Соло на ундервуде». Так, впрочем, не раз издавали Чехова, Илью Ильфа.

Однако структура ерофеевских записных книжек, как, впрочем, и чеховских, и ильфовских, сложнее. Это не только «творческая лаборатория», но и телефонная плюс долговая книги, и тетради для конспектирования прочитанного, и фенологический плюс интимный дневник, и история известной болезни.

В нашем издании предложен третий, компромиссный путь: в огромном корпусе записей (более 100 авторских листов) обнаружить сквозные сюжеты ерофеевской жизни и комментарии к его главной книге, наброски ненаписанных книг и неизданных антологий, любовь к одному и идиосинкразию к другому. В общем – психологический портрет неуловимого Венички («Беги, Веничка, беги!»).

Так постепенно сложилась структура книги. В первом разделе из потока записей выделен собственно дневник, прихотливая вязь жизни Венедикта Ерофеева, привязанная к хронологии. Одновременно курсивом представлены записи, в которых на основе биографии уже строится предварительный образ, тот, который мы видим в знаменитой поэме. Хотя нет никакой гарантии, что «Я» этих кратких афористических набросков не относится к другим, так и не воплощенным замыслам.