Он очень спешил домой. Потому что наконец появилось то место, которое он мог назвать домом. Потому что его ждали, впервые в жизни ждали. Потому что в эту ночь у него появился смысл спешить домой.
Он очень спешил домой, но решил пойти по самой длинной и живописной дороге. Вдоль набережной. Чтобы успеть попрощаться с прошлой жизнью.
За спиной пропадало летнее солнце. Ему оставалось каких-то пять минут до смерти, и на смену придёт новое, более холодное, более отстранённое. Где-то через полчаса, да. Ночи всё ещё были очень короткими.
Он сел на лавочку, окончательно отвернувшись от лета, настроившись встретить первые всполохи осени.
Он хотел подвести итоги последних трёх месяцев, столько ведь всего случилось, оформить произошедшее в единый список, может, дать оценку, – но в голове не было мыслей. Впервые за лето голову занимало не нечто неосязаемое, метафизическое, а вполне конкретное материальное – пространство квартиры и человек в ней.
Он открыл единственный активный за последнее время диалог в мессенджере и быстро наклацал: «Скоро буду. Вместе с осенью)»
Тут же пришёл ответ: «Чай стынет!!!!»
Смешная. И как так получилось?..
Получилось, а остальное – ладно.
Наушники… Случайное воспроизведение. О, отлично. Земфира на стихи Иосифа. Что надо.
«Во вторник начался сентябрь. Дождь лил всю ночь», – сегодня понедельник, и на небе ни облачка. Мимо, товарищ Бродский.
«Все птицы улетели прочь», – а это в точку. Вокруг тишина, будто и правда сорвались вслед за умирающим летним светилом.
«Лишь я так одинок и храбр, что даже не смотрел им вслед», – уже не одинок и всё так же не храбр. Но и вслед смотреть нет надобности – зачем тянуть со старым, когда новое вот тут, в лицо дышит?..
Горизонт на востоке начал заниматься первым сентябрьским рассветом. Очевидно, это происходило уже какое-то время, но только сейчас свечение стало явным.
Вот и всё. Новая жизнь, которая, казалось, уже оформилась окончательно. Работа – дом. Что ещё нужно, если работа непыльная, а дома – маленькая версия рая?
«Мне юг не нужен», – и опять мимо, Иосиф Александрович. Как раз на юг мы путь и держим.
Он встал с лавочки, посмотрел ещё раз на чуть посветлевшую кромку неба вдали, улыбнулся самому себе и пошёл прочь.
Так догорало лето.
Так начиналась осень.
Он еле успел разуться и закрыть дверь перед тем, как на нём повисло нечто очень лёгкое и тёплое, издававшее при этом нечеловеческие звуки, которые, судя по всему, нужно было расценивать как выражение радости невероятной силы.
Только поставив это нечто на пол, разглядев его с некоторого расстояния, он понял, что это Анька, полусонная, с растрёпанной копной огненных волос, в растянутой кофте, тут и там испачканной красками – в общем, невероятно смешная, и потому прекрасная и очаровательная.
– Ты чего, Рыжик?
– Ну ты где так долго, – девушка взяла его за руку и потянула на кухню. – Остыло уже всё, я два раза подогревала.
– Я, как и писал, с осенью, – уже на кухне он аккуратно достал из сумки пожелтевший кленовый лист, который подобрал во дворе.
– Какая красота! Спасибо! – Анька приняла подарок и полюбовалась на него несколько секунд, после бережно положила на подоконник. – Федь, давай, руки мой и садись.