Читать Время всему судья
Автор выражает сердечную благодарность мэру Киренского района Свистелину Кириллу Викторовичу, Председателю благотворительного фонда «Благодать» Дорожко Сергею Федоровичу за неоценимую помощь в публикации книги.
© А. Басов, 2022
© ООО Вершины, 2022
Глава 1
На заре девяностых годов двадцатого столетия останавливалось дыхание многих российских предприятий. И не удивительно, что поселковая авиация, давшая толчок для событий и приключений герою данного рассказа, слабела. Летчики, отрываясь от земли, имели мало надежды на удачное возвращение. С только что прибывшего из рейса ветерана местных перелетов «АН-2» в почтовый «каблучок» перегружались посылки и письма, доставленные из отдаленных таежных селений. Бригадир авиатехников, Мясников Савелий Михайлович, делал обход не успевших попасть под распродажу и списание самолетов, численность которых навевала тоску. Мясников был невысокого роста с сутулой горбинкой на спине. На впалых щеках прорисовывались скулы. Тонкие бледные губы и мелкая сетка глубоких морщин отражали болезнь легких, глаза выражали разочарование, они как бы говорили: «Я прожил жизнь зря». Снежная пыль, гоняемая низким ветром, прилипала к его летным унтам. Поправив поднятый воротник пилотной куртки и зябко поежившись, он подошел к еще внушающему доверие самолету. Поднявшись на ступеньку, бригадир заглянул внутрь салона. Открывшаяся его взору картина вызвала в нем возмущение.
– Ты чем это здесь занимаешься? – спросил он голосом наставника набедокурившему подчиненному. Авиатехник, Сергей Крыл, наклонившись к открытой фляге, выгнутой жестянкой, накладывал в целлофановый пакет сметану, доставленную этим же рейсом с какого-то фермерского хозяйства для муниципальных организаций. Сергей Крыл, среднего роста молодой человек, был далеко не глупым. Темно-зеленые глаза имели сосредоточенный взгляд, в который собеседник почему-то не мог смотреть долго. Он словно гипнотизировал человека. Женщины же на против, были всегда очарованы этим взглядом. Точеные черты лица и приятная улыбка вызывали у людей доверие, а привычка не давать ответ сразу делали его в глазах окружающих серьезным и деловым человеком. Однако поступки свои Сергей чаще всего не контролировал. Из-за чего влипал в неприятные истории. Недавно он вернулся из заключения и пробовал начать новую жизнь. В общем, жить так, как живут миллионы добропорядочных граждан. Что вышло из этого желания, откроется постепенно, строчка за строчкой, глава за главой. Услышав голос Мясникова, Крыл чуть смутился и не находил нужных слов для объяснения своего поступка.
– Что ты на меня смотришь удивленными глазами? – продолжал Савелий возмущаться. – Может быть, объяснишь, кто тебе разрешил заниматься расхитительством народного добра?
– Послушай, Михалыч, – первое, что пришло на ум, стал говорить Сергей. – У меня сегодня радостное событие. Хотелось бы по этому поводу сделать небольшой домашний сабантуйчик, но нынешнее разбазаривание прошлогоднего урожая лишает нас традиционных привычек. Даже салат нечем взбодрить.
– Бедность – не причина воровать, – повысил тон бригадир.
– Послушай, Михалыч, – поспешил Крыл объясниться, прекрасно понимая свое плачевное положение. – Получилось, конечно, не совсем благородно, но… – Не совсем благородно? – перебил его бригадир. – А что скажут о летчиках, ты подумал? А обо мне ты подумал? Нет, Сергей, ты не подумал об этом! Ты подумал о не заправленном салате! Ты вышел из тюрьмы, и тебя, по просьбе твоего дяди, рискуя собственной репутацией, приняли на ответственную работу. Изоляция не сделала тебя человеком, – бригадира словно прорвало. Он говорил и говорил. Крылу ничего не оставалось, как молча слушать. Вдруг пронесет? Выговорится да отмякнет. – Подобные тебе, Крыл, ничтожные существа, – продолжал Мясников, – и поганят нашу русскую землю. Страна на грани революции, и гениальное решение приняло правительство. Одну часть населения, способную воевать, упрятали в тюрьму. Другую – их охранять. Дефицит спиртного разведет спекулянтов, и они некачественной продукцией вычистят грязные пятна великого народа! – Михалыч, – попробовал еще раз выровнять ситуацию техник. – Что Михалыч? – не давая провинившемуся оправдать свой поступок, злился бригадир. – Я сорок семь лет Михалыч. Я не позволю позорить коллектив, который прослужил на благо моей родины не один десяток лет! В отделе кадров готовится список сокращения штата, считай, что ты в нем уже есть! История закончилась увольнением. Крыл держал в руках трудовую книжку, зажимающую несколько советских банкнот. – Не споткнешься, не выровняешься, – сказал Крыл, покидая авиабазу, но это уже не имело никакого значения. Горечь растворялась в горле Сергея и тяжелым осадком давила на грудь. Составленная в колонии схема разрушилась. Жизнь требовала перемен. – Сергей! – услышал он оклик. – Ты считаешь, что здороваться не обязательно? Уволенный монтер крылатых машин остановился. Поднял голову и увидел перед собой родного брата покойного отца. После смерти родителей он стал самым близким ему человеком. Худощавое телосложение и узкие плечи создавали у этого человека пацанческий вид. По бокам губ вертикальные морщинки выражали жизнерадостность. Однако глаза, которые всегда выглядели усталыми и почему-то часто слезились, говорили о том, что он прошел далеко не легкий путь. Николай всю свою сознательную жизнь прослужил в аэропорту. Когда до пенсии оставалось всего три года, его назначили директором. Но дальше он работать не захотел и на заслуженный отдых его проводили с почестями. – Извини, дядя Коля, не заметил. Здравствуй! – Здравствуй, Сережа. А ты что понурый такой? – заметив неладное, спросил дядя. – Уволили с работы, – ответил Сергей. – Думаю, как жить дальше. – Ну а чего думать?! – сказал дядя голосом, в котором звучала уверенность. – Время всему судья. Немного помолчал и задал вопрос: – Под сокращение попал? – Да, – ответил Сергей. – И причиной тому послужило мелкое хищение. – Что ж ты так, Сергей? – по-отцовски упрекнул Николай. – Пора уже взрослеть. Только большая и мощная река после ограбления состоятельных городов продолжает отражать красоту и очарование своих берегов. А что может отразить в себе рябь мелкой речушки? – глянул он вопросительно на племянника. Сергей прекрасно понимал Николая. Знал, что он любит сравнивать духовное состояние с природными явлениями. Поэтому отвечал в той же манере. – Ломаные берега да кусочки неба, – сказал успокоившийся Сергей. – Соображаешь, – восхитился Николай. – Кроме того, от недостатка силы течения и глубины она порастает тиной и грязью. – Когда старица переплетается травой, – сказал Сергей, – преграждая путь потоку, речка меняет русло. – И что? – вновь с упреком заявил Николай. – Будешь всю жизнь без определенности? – Пока еще у меня нет уверенности в завтрашнем дне, – на мгновение о чем-то задумавшись, сказал Сергей. – Но можно влиться в поток сильной реки, как и тысячи мелких речушек, дополняющих ее. – Тоже верно, – одобрил дядя мнение племянника. – Но когда не принадлежишь себе, то появление на солнце заканчивается испарением, а шкрябать дно унизительно и утомительно. Чем сильнее давление на нижний слой, тем чище речной песок. – Здесь вообще никакого течения нет, – с вызовом заявил Сергей. – Болотом скоро запахнет, если не найти занятия. И туда, где я мог себя реализовать, мне хода нет. – И что ты решил? – спокойно спросил Николай, дабы не возбудить молодого человека, видя, что тот сдерживается из последних сил. – Завтра я преодолею барьер этой заводи и побегу на простор, – с ноткой романтики в голосе сказал Крыл. – Однажды ты уже поступал так, – с упреком высказался Николай. – Закончилось это путешествие тупиком. – Таково русло, – пожал плечами Крыл. Дескать, что поделать. Все уже предрешено. – Ты, дядя Коля, зайди через часик, – сказал Сергей, за время их беседы полностью осознав свою участь. Он принял решение, как поступит дальше. – Посидим на дорожку, – закончил он свою речь. – Хорошо. Зайду обязательно, – пообещал Николай.