Самым примечательным в доме на улице Героев, была дверь. Старинная, из светлого дуба, с вставками из оршского разноцветного стекла. Когда солнце поднималось над липами старого городского парка, его лучи, проходя через стеклянные листья и диковинные цветы, превращали ветхую лестницу на второй этаж в волшебный портал, переливающийся всеми цветами радуги. Всё остальное – кривоватое крыльцо с шаткими перилами, слепые окна, зимой закрытые старыми одеялами, а летом затянутые пленкой, просевшие стены – взгляд прохожего не радовали. Дверь же была добычей с гаражной распродажи. Старая тогда развалилась, не выдержав хлопка крепкой руки девятилетнего Дэна, спешащего на тренировку. Поэтому пришлось Ларсу раскошелиться на дубовую защиту своего ветхого жилища.
Сейчас Дэн стоял перед этой замечательной дверью и пытался рассмотреть посетителя на крыльце. Если прищурить правый глаз, то настойчиво жмущий на кнопку звонка становился узким, похожим на богомола пришельцем, а если левый – в розовом лепестке расплывался осьминогом с одним щупальцем. Дэн распахнул дверь – на пороге стоял человек. Очень необычный для окраины города – в расшитой золоченой ливрее, блестящих кожаных сапогах и белоснежных перчатках, которые крепко держали солидный конверт из дорогой кремовой бумаги. Голос, которым, гость уточнил:
– Могу ли я видеть Дэна Реенактора? – был невероятно солидным.
– Это я, – осторожно прокашлявшись, ответил Дэн и отбросил непослушную выгоревшую прядь с левого глаза.
– У меня для вас послание. Распишитесь, – тут необычный курьер ловко, но с достоинством откуда-то из-за спины достал планшет.
Дэн аккуратно вывел свою фамилию в последней строке листа, краем глаза просмотрев список получателей Помимо него, в списке «вручить срочно» оказались еще четыре фамилии. Все они были ему смутно знакомы.
За свои 20 лет Дэн никогда не получал писем. По электронке – да, почтой или вот так, с посыльным – ни разу. Ларсу, двоюродному дяде, с которым они делили дом всю сознательную жизнь Дэна, посланий тоже не доставляли. Юноша повертел в руках конверт, отметив, как быстро куда-то исчез чудо-почтальон, будто растворился в розовом вечернем воздухе двора, немного подумал, и решил не дожидаться возвращения дяди из трактира. Всё равно он будет навеселе, и не оценит важности момента. В том, что письмо важное, Дэн почему-то не сомневался. Причем оно показалось ему настолько важным, что даже собственная девятиметровая комната с постерами на стенах, узкой аскетичной кроватью и дешевым деревянным столом с глубокой трещиной в форме пролива Юнстрим, была по его мнению недостаточно хороша, чтобы вскрыть поблескивающий конверт. Достоин торжественной процедуры был лишь старинный комод в гостиной – солидный, пузатый, с множеством выдвижных ящичков. Ларс большую часть из них держал под замком, и поэтому о содержимом можно было только догадываться. Дэн сдвинул в сторону несколько стопок пыльных учебников, лежащих тут еще с окончания школы, взял в руки канцелярский нож, которым они частенько чистили яблоки, и с усилием взрезал тугую боковину конверта.