(драматическая фантазия в одном действии)
Действующие лица:
Винсент.
Маргарита.
1890 год. Окрестности французской деревни. Летнее утро. Сад на холме с благоухающими цветами и обвитый плющом. Винсент (он в соломенной шляпе и холщовой блузе) стоит перед мольбертом, раскинув руки и зажмурив глаза. На нем соломенная шляпа и простая холщовая блуза. Кажется, что он улыбается небу. Появляется Маргарита – светловолосая, миловидная девушка лет двадцати, в белом платье.
МАРГАРИТА. Доброе утро, Винсент.
Художник неподвижен, будто не слышит девушки.
МАРГАРИТА. Утро доброе!
ВИНСЕНТ. Ой, это вы, Маргарита! Здравствуйте! Нет, меня, наверное, обманывает зрение. Неужели я вижу вас? Я думал только что о вас, представляете? Боже мой, вы – ангел! Ангел.
МАРГАРИТА. Почему же – ангел?
ВИНСЕНТ. Само небо послало мне вас сегодня.
МАРГАРИТА. Это действительно я.
ВИНСЕНТ. Я забрался без спроса в ваш сад. Простите.
МАРГАРИТА. Ничего страшного. Я, собственно, мечтала посмотреть, как вы работаете. Как рождается ваша картина.
ВИНСЕНТ. Да, но лучше этого не видеть.
МАРГАРИТА. Почему?
ВИНСЕНТ. Я – лодырь, трутень. Больше суечусь перед мольбертом, любуюсь пречистым июньским небом и солнцем. Или мучаюсь сомнениями, во мне идет душевная борьба между внутренними голосами: «я – художник» и «я – не художник».
МАРГАРИТА. Мне бы быть таким лодырем.
ВИНСЕНТ. Вы тоже рисуете?
МАРГАРИТА. Нет.
ВИНСЕНТ. И никогда не начинайте.
МАРГАРИТА. Почему?
ВИНСЕНТ. Это затягивает как трясина, из которой нельзя выбраться. Этот мост, который я нарисовал в глубоком детстве, связал меня с прошлым и будущим. Нужно терпение вола, чтобы чего-нибудь добиться.
МАРГАРИТА. Вам нравится в Овере?
ВИНСЕНТ. Да! Здесь весь ландшафт во вкусе Монтичелли: он предельно романтичен. Посмотрите, солнце бросает на лиловую землю ярко-желтые лучи, свой золотой дождь. Каждая линия деревенских крыш прекрасна. Пожалуй, это самое лучшее место на земле. Рай. Особенно здесь, на вершине холма. Пшеничные поля вокруг. Правда, иногда при виде этих бескрайних пшеничных полей меня настигает тоска смертельная.
МАРГАРИТА. Вот как?
ВИНСЕНТ. Может быть, потому что это слишком красиво и ослепительно.
МАРГАРИТА. В этом вы похожи на моего отца. Он тоже обожает это место и грустит, и даже плачет. И это слезы умиления.
ВИНСЕНТ. Да, мы с ним родственные души. Природа – самый лучший художник. Я так благодарен вашему отцу. Его лечение мне помогает. Настои наперстянки делают своё доброе дело.
МАРГАРИТА. А что вы думаете о его картинах?
ВИНСЕНТ. О, месье Гаше талантлив. Это несомненно. Причем, он намного талантливее меня.
МАРГАРИТА. Отец так не считает, прячет от нас с Полем свои натюрморты, этюды, рисунки. Называет их досадной пачкотней. А вас он очень почитает, называет большим голландским мастером.
ВИНСЕНТ. Он заблуждается, добрейший человек. Если бы он слышал, как кричали мне в Арле вдогонку: «Мазила! Бездарь! Дурак рыжий! Юродивый!». А мальчишки бросали в меня капустой и камнями. Сатанята.
МАРГАРИТА. А ваш друг Гоген, он не помог вам?
ВИНСЕНТ. Он истинный художник, но теперь не друг. Он совершенно чужим человеком для меня оказался. Мелочный, скупой, капризный тип. Мой суп «Петрарка» ему видите ли не понравился.