⇚ На страницу книги

Читать Яблоко и мёд. Рассказ

Шрифт
Интервал

© Вольга Медейрос, 2023


ISBN 978-5-0060-8431-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора.

В истории о похищении мёда поэзии мне почему-то запомнилось, что этим занимался Локи: обманул великанов, соблазнил девушку, украл драгоценный напиток. А на деле оказалось, что проделывал все это Один! Из этого заблуждения возник образ многоликого божества, одновременно дарящего блага и насылающего бедствия.


Яблоко и мёд


…Лето выдалось непривычно жарким, но с фьордов налетали холодные ветра, пронизывали потусторонним холодом. Вейко постоянно простывал от них, делался тихим, горячущим, как печка. Шла пора сенокоса, взрослые заняты, и двенадцатилетнему Йирмо приходилось сидеть в избе, следить за хворым братом. Быть готовым, случись что, стремглав бежать на луг за отцом и матерью.

Куковать в избе Йирмо не любил. Прохладно, конечно, и праздно, знай, лежи на лавке да мух считай, когда со всеми домашними делами управишься. Но – скучно. Братец скучный: лежит, глазами лупает, носом изредка шмыгает, бывает, постонет тихонько. Воды попросит или тряпицу мокрую, на лоб брякнуть, – вот и все развлечение. Хоть бы помер уже, что ли, всяко б стало веселее.

Но не помирал братец. Говорить толком, хоть и шел ему седьмой год, он, в отличие от Йирмо, так и не научился: это старшенького мать кормила грудью почти до года и он заговорил столь рано, что соседи всей деревней ходили на него поглазеть. Ногами пошел, правда, Йирмо ненормально поздно, но да никто не попрекал его за это. Он был всеобщий любимец и не находилось взрослого, сумевшего избежать его очарования. Милый, непосредственный, не по годам сообразительный малыш, синеглазый, белокурый, в любой компании он был на виду, за словом в карман не лез и никогда не тушевался. Соседки шептались, что Унельма, мать мальчика, прижила его от морского бога, а не от собственного мужа Калеви. Сам Калеви, слыша эти пересуды, только смеялся: «Сороки-пустозвонки, вам бы все трещать да напраслину возводить на добрых людей! Да Йирмо мой – точь-в-точь мой дед из страны викингов, уж я-то нашу породу безошибочно узнаю!»

Вейко, на пять лет моложе брата, совсем на него был не похож. Родился недоношенным в неурожайный год, когда каменные великаны наслали на прибрежную деревню мор и дурную погоду. У всех кормящих матерей пропало молоко, и кое-как старая бабка-травница выходила умиравшего от истощения мальчика с помощью мякины, которую жевала сама и вкладывала потом в слабые уста младенца. Пользовала его травами, поила настоями из целебных грибов, и спасла Вейко жизнь. Но все равно рос он хилым и тщедушным, раза в два меньше, чем Йирмо в его годы, и не шибко-то разговорчивым. Неуклюжий, застенчивый, тихий, из рук у него все валилось, соображал он медленно, а слова из него нужно было клещами вытягивать. Один Йирмо быстро нашел с братом общий язык, и Вейко в благодарность ходил за ним хвостиком, слушал, раскрыв рот, братовы прибаутки. Волосы у него были светлые, но пошли в рыжину, как у матери, а лицо и фигура оказались отцовскими, грубоватыми и неотесанными. «Зато этот точно Похъёллов, – шушукались сплетницы, – впитала, сталбыть, болотная наша земля в себя горячую кровь северных воинов».