Все вокруг дышало весенней сыростью. Мысль прогуляться на сон грядущий раздражала. Алина озябла, но не подавала вида. Олег не любил, когда она показывала свое недовольство его идеями, и она шифровалась как могла. Из-за угла вышло трое. Они что-то сказали Олегу, она не расслышала, но внутри все напряглось. Его дернули за куртку. «Что за ерунда?» – подумала Алина и отступила на скользкий после дождя газон. Двое держали мужа за руки, третий бил. Никто не обращал на нее внимания. Тогда Алина подошла ближе и пнула одного под колено, тот припал на него, можно бить в нос. Ну вот, оппонентов уже двое. Самый активный начал отходить назад, и Олег потянулся за ним. Тот, что держал руку мужа, ослабил хватку. Зря ты, парень, удивился. Женщина уже шла на абордаж. Пострадал кадык и нос. «Повторяешься, подруга… А, впрочем, эффективно и ладно», – утешила она себя. По ходу мероприятия пострадавшие плавно рассосались в темной сырости, а Олег все еще пытался ударить вертлявого. Тот огрызался некультурными словами, отступал, но исчезать совсем из их мирной семейной жизни не хотел. «Экий ты… неугомонный…» – проворчала Алина, пока делала подсечку. Тот замахал руками как споткнувшаяся курица, но не упал и сердито ушел за угол.
Дома благоверный самоутвердился страстным сексом, забыв про потрепанный организм. Мужская самооценка требовала возвращения на пьедестал. После какое-то время, молча, лежал, вглядываясь в потолок.
– Не знал, что ты умеешь драться. Столько лет живем…
– А ты думал, девочке в школе дают прозвище «Медведь» за красивые карие глаза?
– Сколько мы уже женаты? Семнадцать? Девятнадцать?
– Двадцать шесть.
– Как долго… Я хотел сказать, летит время… Нам с тобой скоро на двоих соточка.
– Да… Лет через пять, – Алина невольно поежилась от этой мысли.
– Что ж не убежала?
– Друзей в беде не бросаем, – усмехнулась она.
Наутро Олег выглядел как Винни Пух после улья. Опухшее лицо переливалось всеми цветами радуги. В мрачном настроении он поплелся к маме. Она, конечно, сделает ему больничный, и, конечно, позвонит, чтобы узнать, куда смотрела жена. Почему-то ты снова в чем-то виновата. Женщина отмахнулась от назойливых тягостных мыслей и засобиралась на работу. Русые волосы никак не собирались в пучок. Чистые пряди пушились и выскальзывали из суетливых пальцев. Стрелки получались то неровные, то неодинаковые, да еще и тушь в глаз попала. Глаз заслезился, покраснел, стрелка размазалась окончательно. Утро какое-то дурацкое! «Наплевать! Пойду так!» – твердо сказала себе Алина и снова принялась исправлять макияж. Ей с детства мечталось, чтобы глаза были не карие, а зеленые, вычитала в старом французском романе, но природа есть природа и никаким макияжем ее не изменишь. Толчея в транспорте, отдавленные пальцы, перегар попутчика… Промозглый ветер задирал полы плаща и мешал шагать через лужи. Кажется, что тепло не настанет никогда. Настроение все хуже и хуже. Да уж, утро не задалось.
В отделении уже раздавали завтрак, опоздала.
– Алина, ну где тебя носит?! – закричала на все отделение Нелька, – Я, что должна за тебя вторую смену отрабатывать?
Нелька меленькая хрупкая татарка. В свои тридцать два она уже четыре раза была замужем и, как она сама шутила, каждый раз удачно.