«Главное – оставаться человеком!»
###
Их было шестеро. Они были пьяны от той бурды, что выменяли у владельца контрабандного фабрикатора. Не вдребезги, но достаточно для того, чтобы расчеловечивать жертв грабежа за пару вдохов и выдохов.
– Чех! – крикнул тот, что был в кожаной куртке с капюшоном. – Вон там.
Над лесом в долине струился одинокий дымок от костра. Казалось, он тянулся прямо к "Пионеру", висевшему в небе над планетой печальным напоминанием о крахе лучшего мира.
– Пошли, мля! – сказал Чехман.
Дорога, или то, что ей по случаю оказалось, была слякотной. После дождя опавшие листья липли к подошвам. Скоро ботинки обросли грязью, и ноги совсем увязли в серо-коричневой жиже. Сороки и сойки, завидев бандитов, испуганно прыгали с веток и проносились у них над головами с криками, лишёнными всякой приятности.
– А звери тут водятся? – спросил Шмель.
– Не, – сказал Миха.
– Слишком близко к Термитнику, – поддакнул Шкобарь, снимая капюшон, и озираясь, будто надеялся увидеть Москву сквозь густой лес.
– А фуражира? – помедлив, спросил Шмель, после чего потеребил рваную мочку уха и добавил:
– Вообще, Ветеран не советует туда ходить в это время. Говорит, можно и пизды получить.
Чехман остановился, и вместе с ним встали остальные. Ему не понравились эти настроения. Побеждаешь, только когда прёшь напролом! Он окинул свой мародёрский отряд взглядом, полным презрения, и сказал, чуть понизив тон:
– А там чё, мля, залежи пизды?
Бандиты загоготали как стая голодных гиен.
– Ежели так, Чех, то пошли!
– Тихо, мля! – гаркнул Чехман. – У твоего Ветерана яйца усохли. Те сказано сделать – иди и делай, понял? У Петрова с постами всё чики-пики, мля. Граница проходит по дальней кромке леса. Здесь, – он показал пальцем на землю, – мы главные! Мы не какая-то шпана, понятно тебе? А если ссышь, то пиздуй отсюдова сразу, мля.
– Базаришь! – выдохнули остальные.
– БЧП!
– Бэчепэ!
От его жизнеутверждающей тирады все почувствовали себя лучше. Это ему понравилось. Боевой дух любого отряда следует поддерживать. Лидер должен вовремя подкидывать дрова в пожар человеческого самолюбия, иначе пламя перекинется на него самого. Чехман понимал эту мысль чисто органически.
Им потребовался ещё час сложного перехода. Все они вспотели и протрезвели. Осенний ветер пробивался сквозь их одежду. У Шкобаря громко стучали зубы. То и время кто-то ругался себе под нос.
Наконец мародёры смогли вблизи разглядеть тех, кто по глупости своей развёл костёр в буферном лесу.
– Сучий старикан! – сказал Чехман, оскалившись. – Попался!
Вожак убрал бинокль в сумку.
– Подойдем с трёх сторон. Алло, сюда смотрите, черти, мля! Они по-любому вооружены. Мамаша его – ценный кадр, мля. Петров сказал брать её живьём, шныря, по возможности, тоже. Смотрите в оба! Косой, Миха – обойдите слева. Я и Шмель идём в лоб. Кислый и Шкобарь – направо. Идите, мы подождём, пока вы встанете на места. По сигналу берём их в кольцо. Ещё раз. Деда в расход, он, сука, охуевший тип. Пшено в плен. Бабу не пораньте! В остальном всё как обычно, мля.
Группа разделилась.
– А что в ней особенного? – спросил Шмель.
– Ты жопой слушал вчера ночью, что ли?
– Своей херни хватает, Чех…
– Да просто ты чмошник одичалый, мля. Слушать надо на собраниях, сколько можно говорить? Ебанас!