⇚ На страницу книги

Читать Блик

Шрифт

Интервал

Маяки

Листая старые стихи

О вечности, о том, что мимо,

Я вспоминаю маяки

Тех, кто дышал Непостижимым.

У Аполлона много стрел,

Но лиру его любят дети.

У Фета человек сгорел,

А мир того и не заметил.

Как небеса теперь пусты,

Как откровенья стали немы,

Наверное, узнаешь ты,

Когда в себе увидишь небо.

А в нём навечно зажжены

Огни на маяках, и живы

Пылинки, паутинки, сны

Тех, кто дышал Непостижимым.

В неразгаданной сини

Вдруг сойдутся в крови

Парус горькой полыни

С ветром сладкой любви.

И затем прояснятся

Тени сказанных слов

Светом протуберанцев

В этой заводи снов.

И нам снова приснятся

Замки чистой любви,

Где поверят скитальцы

В откровенья свои.

Чтоб над блёстками пыли

Озаряемой тьмы

Небеса не забыли,

Что мы были людьми.

Светлый ток

Поэты были, но умчали

В те допотопные края,

Где эхо золотой печали

Миров остывших слышу я.

Послушай, дедушка, не ветер

Муз предпоследних унесёт.

Взгляни на этот замок Ретлер,

Что, как не проза, это всё?

Что дальше? – спрашиваю я.

А дальше – это то, что было:

Спираль, а может, колея

Того, что жило и любило.

Я жду Поэзии одной,

Что поднимает, окрыляет,

Звучит восторженной струной

И всё на свете понимает.

Увита лавром голова,

Когда по сердцу светлым током

Звезды далёкой, одинокой

Похищенная синева.

Облако в небе тает

Посмотри, чему сердце радо:

Лепестку и улыбке Бога, —

Человеку так мало надо.

Зачем же ему так много?

Видишь, облако в небе тает,

И случается неслучайность.

Только ум для себя решает,

Что иллюзия, что реальность.

Я хожу здесь, и сплю, и ем,

А вглядишься – весёлый ветер,

Проникающий в сердце к тем,

Кто осмелился быть как дети.

Доверие

Весенняя осела брага,

Осталась в небе бирюза.

Всё, что случалось, всё во благо,

Слепцу дарованы глаза.

Тяжёл трагедий шаг, однако

Мудр заглянувший в эпилог.

Всё, что случается, во благо,

Мы близоруки на итог.

Доверься, даже если плаха —

Исход счастливых теорем.

Всё, что случится, всё во благо

Тебе, и мне, и вам, и всем.

Парус

Читаю ненужные книги.

Пишу стихи о ненужном.

Но книги – светлые лики.

А здешние всё о скушном.

Не в этом ли счастье, други, —

плыть поперёк теченья,

когда умывают руки

в мычании и мучении?

Страшная доля – стадность.

Парус – он одинокий.

Если и есть невнятность,

то да простят мне боги.

Крыльями станут плечи.

Крыльями руки станут.

Станут стада овечьи

ближе крылатому стану.

Солнце в высоких книгах.

Ветер в стихах ненужных.

Вера в пресветлых ликах —

нынешних и грядущих.

Распахнутое

Анне

Пойдём в распахнутое лето,

Нездешняя, иная, та.

Прими признание поэта

На третьей стороне листа.

Пусть всё раздвоено и мнимо:

Копыта, царства, ложь побед.

Двуликий Янус ехал мимо,

А я махнул ему вослед.

Вдруг он не знает, как случайна

Связь, единящая сердца,

Что есть мистическая тайна

Обратной стороны лица.

И я скажу тебе об этом

Сейчас, когда уста в уста,

Чтоб не кончалось наше лето

На третьей стороне листа.

Мы время наречём виною,

Лишь распадётся связь времён,

Но ты останешься со мною

Там, где не ведают сторон.

Закрытая тетрадь

О Постум, Постум, дни бегут,

А мы всё что-то пишем, пишем,

И каждый говорящий тут

Надеется, что будет слышим.

Здесь всё не так, мой старый друг,

И в том, что всё не так, – загадка.

И всякий раз скользит из рук

Пародия миропорядка.

Ведь в том, что всё не так, и смысл.