Читать Русский беспилотник над полями лжи

Шрифт

Интервал

оформление, 2023

С благодарностью:

моему мужу – за поддержку и критику;

Юлии Толстоусовой и Ирине Скрябиной – за вдохновение и пример женского мужества, бесстрашия и стойкости в условиях военного времени;

Олегу Демидову – за разгромную рецензию, побудившую меня начать писать по-другому;

моей Родине – за то, что я есть, и за то, что я такая, какая есть;

всем защитникам России – за то, что у меня всё ещё есть Родина.

Раньше я писала любовь

Мы блуждаем по тонкому-тонкому дну,

Пережили как-то зиму, пережили и весну.

Вечер уходит, оставляет меня одну.

Раньше я писала любовь, а теперь – войну.

Небо стремится в закат, утекает в рассвет.

Шорох снарядов сплетается с хрустом галет.

Где-то есть мир, где не знают ни боли, ни бед.

Раньше я писала любовь.

А теперь – нет.

«Неудобная моя правдочка…»

Неудобная моя правдочка

Серым ёжиком в горле колется.

Друг мой сказочный,

Здравствуй, с праздничком.

Перемелется, перемолится

Всё, что нам с тобой мимо катится.

А у админов есть диванчики,

Чёрный чай и сахар кусочками.

Где-то там, в степи, чьи-то мальчики

Принимают гибель досрочную.

Мы за это с тобой не расплатимся.

Больше нет

В детстве когда-то несколько лет подряд

Я ездила в Харьков, а потом, через много лет,

Уходила в Полтаве в подсолнуховые поля

И жмурилась счастливо в жёлтый солнечный свет.

Но в Полтаве нет больше улицы Октября.

И в Харькове

проспекта Московского

больше нет.

Мантурово – Вологда

Я еду в поезде, смотрю привычно в лес:

Там вербы нежные и ломкие берёзки,

Еловых лап узорчатый навес

И первых листьев робкие наброски.

В болота протянулись ржавых рек

Земли моей расширенные вены.

Их кружева ни Бог, ни человек

Не вычеркнут из мира, не отменят.

Они текут в кисельных берегах

Весеннего живого бездорожья.

Некрайний север держит на руках

Мою любовь, огромную до дрожи.

Польские яблоки

Море пахнет медным купоросом,

Все слова мучительно шершавы,

И в Россию больше не завозят

Молодильных яблок из Варшавы.

И гниёт на складе в жутких корчах

Этих яблок запах переспелый.

И скрипит отравленная Польша —

Яблоня, что вдруг осиротела.

9.11.2022

У нас ещё Изюм не отболел,

А уж пришла пора болеть Херсону.

Сегодня днём – туман и артобстрел,

БПЛА жужжат, как мухи, сонно.

По ниточкам изорванных дорог

Ползут, ползут упрямо бэтээры.

«Херсон оставлен» – выстрелом в висок.

Кому и как сегодня можно верить?

Дедушкина сказка

«Дедушка, сказку!» – потребовал брат.

Дед помолчал, заморщинился лоб.

«Помнится, лет этак восемь назад

Сеяли хлеб мы, а вырос укроп.

Бабы, понятно, давай голосить,

Мы ж, мужики, собрались на совет

И порешили, мол, будем косить,

Заново сеять, взойдет али нет —

Время покажет. И вроде взошло,

Только то градом побьёт, то чего,

Да и укроп был живучий зело:

Косишь, ан снова до чёрта его.

Так вот и маемся коий уж год,

С танков тут сеяли – мины взошли,

Не повезло. Но однажды взойдет

Нужное семя из нашей земли».

И замолчал. В полутьме не видать

Глаз старика. Всхлипнул тоненько брат.

Грохот донёсся. Дед сел на кровать.

«Спи, мальчуган, ничего. Это град».

«И навалится снова огромное…»

И навалится снова огромное

Горе рваное человеческое.

На вопрос, набивший оскомину: