Читать Золушка

Через широкую, извилистую реку, быстро бегущую в крутых, зеленеющих берегах, перекинулся сеткой легкий, красный мост. Издали он кажется игрушкой, забавой, капризом какого-то богатого затейника. Масса тонких жердочек и палочек, хитро и замысловато переплетающихся и ярко выкрашенных, без перил наверху, без устоев и пролетов внизу, выглядит простой, огромной паутиной, которую соткал на солнце между двух берегов какой-нибудь гигант-паук. И издали положительно кажется, что довольно лишь одного удара вихря, чтобы сбросить и разнести бесследно эту висящую в воздухе красную паутину.

Да, издали! Но вблизи эта паутина – громадное сооружение. И выткал ее не просто гигант-паук, а иной богатырь создал. И богатырь этот – разум людской.

Богатырь нашего времени, который перестал уноситься за облака, который уже не летает на крылатом коне по поднебесью в поисках за царевной красотой, а довольствуется земными помыслами и похотями… У него новый бог, здесь, у себя, на земле, бог, которому он поклонился. Польза и злато! Все – для пользы, а за злато – все!..

Искусное сооружение – железнодорожный мост, соединяет два берега реки, а на них две маленькие станции… а затем, и два городка и, наконец, две столицы, и два царства, и два народа… И когда-нибудь, скоро, он соединит две части света…

Мост этот перекинулся через реку на «Северной железной дороге», протянувшейся лентой от нового Вавилона, Парижа, до границы Франции и чужих пределов.

На склонах крутых берегов, густо заросших травой и полевыми цветами, нет ни дорог, ни тропинок… Зданий или какого-нибудь крупного строения поблизости тоже нет, только в одном конце моста стоит сторожевой домик около двух застав, которые преграждают шоссе, идущее через полотно железной дороги. По мосту ходит и носится взад и вперед, молнией, с берега на берег, лишь одно почти сказочное чудовище или апокалипсический зверь, или позднейшее исчадие ада – дьявол девятнадцатого века – паровоз. Много злата и много зла развозит он по миру, но все же злата меньше, а зла больше… Злато рассыпается и улетучивается, а зло остается, глубокие корни пускает, пышно расцветает и дает скороспелые плоды.

В ясный и жаркий день перед сумерками, под самым мостом, в прохладной тени, упавшей на зеленый берег от громадного сооружения, в свежей и душистой траве лежала на спине и сладко спала девочка лет пятнадцати… Крайне смуглые, плотные руки с темно-синими жилками, оголенные по плечи от засученных ради жары рукавов, закинуты под голову; немного расстегнутый ворот платья обнажает смуглую, матово-желтую шею и грудь. Белый воротничок, наметанный на живую нитку к вороту платья, оторвался с краю, отстал и, топорщась вверх, шевелится от ее сильного, но ровного дыхания… Серенькое платье из дешевой материи, безукоризненно чистое, но поношенное, плотно облегает без складок изящное и миниатюрное тело девочки. Это платье слишком износилось, измылось, и, как бы простая кисейка, даже как бы дымка, обвивает полудетскую грудь, стан и протянутые ноги. Из-под платья высунулись поношенные, но свежевычищенные ботинки с высокими, сбитыми каблуками и с двумя дырками на одной из них… Чулки ярко белы, но кое-где искусно заштопаны.