Читать Ида

Одессе и одесситам посвящается.

1. Немного за Одессу.

Всё меняется в этом мире. Казалось бы – мораль, должна быть незыблема, ан нет, ничего подобного. Всё, что казалось вчера аморальным, сегодня морально, и наоборот. Видимо, всему виной прогресс. Часто слышим, мы же прогрессивные люди. Наверно, это так. Никто сегодня не откажется от электрической лампочки, от машины или самолета. Кто хочет вернуться в каменный век? Думаю, мало таких найдется. Все эти процессы происходят и с людьми. Еще совсем недавно каждый мог сказать, вот этот человек из Рязани, этот из Самары, ну это москвич, слышите, какой у него правильный вИговор.

Одесса. Раньше одессита было видно за версту. Он еще ничего не сказал, а все тут же поняли, это одессит, ну, а когда он открыл рот, тут уже и к гадалке не ходить. Ни кто и ни как не могли понять, а что же это такое одессит? Теорий было много, а толку мало. А все очень просто, до ужасного просто. Я не считал, сколько национальностей проживает в России, давайте округлим и скажем сто сорок, так, для ровного счета. Так это ж аж на одной шестой части суши проживает. В Одессе, на маленьком пятачке суши проживает ровно столько же национальностей, вот и весь вам ответ. Культура многих народов и народностей слилась воедино. Подходит в мужчине девушка и на чистом молдавском языке что-то спрашивает. Говорит бойко и быстро. Мужчина, не смущаясь, выслушивает её, и отвечает, естественно на русском языке.

– Если вам нужен пятый трамвай, так это за углом.

У мужчины спрашивают:

– Ты что знаешь молдавский язык?

В ответ замечательная фраза.

– Да, никогда в жизни, я вообще языков не знаю.

– Так она же обратилась к тебе по-молдавски.

– Шо вы говорите. Правда? А я и не заметил.

Возьмем другой пример из не лучшей нашей жизни, поминки. И тут одессит знает, что сказать для успокоение вдовы.

– Посмотрите, какие шикарные похороны.

Все, вдова перестает рыдать, у неё есть полное удовлетворение. Шикарные похороны.

И это не анекдот, это жизнь. Множество языков влились в прекрасный русский язык. Одессит ни когда не коверкает слова, важна интонация, важны жесты. И слова паразиты, трудно такие слова назвать паразитами. У каждого одессита есть своя любимая фраза, которую он постоянно вставляет в разговор. А удивление какое! На старую банальную новость, тут же ответ.

– Да, что вы говорите! Не может быть! Ах, какой ужас! И это ж надо!

В Одессе национальность человека можно было узнать всего два раза в его жизни, хотя она и ни кого не интересовала. Первый раз при рождении. Всем было интересно, придет священник или раввин. Второй раз при его смерти, когда его несли на кладбище. Все кладбища были рядом. Если переходили Люстдорфскую дорогу, то еврей, если до Люстдорфской дороги хоронили, значица христианин. С мусульманами, тут было несколько трудней. Им выделили место за дорогой и до неё. Правда, еврейский участок был гораздо больше, но обиды мусульманам такой дележ не приносил. Иудей и мусульманин лежат почти рядом, да в каком краю такое возможно? В Одессе все можно и все возможно. Цыган, вообще хоронили на двух кладбищах. Если могила побогаче, естественно, на еврейском. А ежили ты не барон, то пожалуйте на христианское кладбище. А, по большому счету, в общем, да какая разница. И это еще не все. Вы думаете, что кто-то точно знал фамилию соседа, в лучшем случае имя, да, и то не всегда. На Молдаванке, Пересыпи или Слободке подбирались жизненные прозвища, новое имя попадало точно в цель.