⇚ На страницу книги

Читать Бурый иноходец

Шрифт
Интервал


Историко-ироничный роман

посвящается памяти моего отца…

Глава 1

– Тебя чему в институте учили? Урожая нет, комбайны по полю наперегонки носятся, воздух молотят, а ты им заработную плату как за рекордный урожай начисляешь. Меня директор за твой альтруизм в пользу трудящихся только что так отчитал, так голову намылил, что в нашей общественной бане воды не хватит отмыться.

Главный агроном совхоза «Путь коммунизма» Торгын Раскатов был сильно взволнован и не находил себе места. Меряя крупными шагами свой кабинет, он выговаривал сидящему на стуле молодому человеку лет двадцати пяти.

– Ты лучше в поле выехал бы, посмотрел, какой урожай зерновых мы получили, – обратился Раскатов к нему.

– Был я в поле, хотя в круг моих функциональных обязанностей это не входит, – резко ответил тот.

Молодой человек, а это был специалист совхоза «Путь коммунизма» Дархан Буратайев, встал со своего стула и подошел к окну. Недавний выпускник сельскохозяйственного института Дархан уже как год работал старшим экономистом в родном совхозе, но до сих пор не мог разобраться в хитросплетеньях местного управления.

С отличием окончив институт, Дархан иногда терялся перед простыми, казалось, ситуациями. Вот и теперь он не мог понять, почему директор совхоза «Путь коммунизма» Арип Дарибаев с претензиями по начислению заработной платы работникам зерноуборочной бригады обратился не к нему, а к главному агроному.

Торгын Раскатов был мужчиной средних лет, высокого роста и со вспыльчивым характером. Этот характер не раз подводил его, когда в качестве последнего аргумента своей правоты он пускал в ход свои кулаки. Но, так как это происходило нечасто и на некоторое время повышало производительность труда механизаторов, директор совхоза с пониманием относился к специфичному методу организации труда агронома и не спешил с ним расставаться.

Но Дархана это не волновало. Выросший в селе среди уличной шпаны, он с детства усвоил, что, если хочешь, чтобы тебя уважали, нужно на удар отвечать ударом, а там будь что будет. Или не будет. В общем, главное – ответить.

И сейчас, стоя у окна, с высоты второго этажа совхозной конторы он наблюдал, как вдалеке, около продуктового магазина собирались сельчане и о чем-то беседовали между собой.

Одни из них заходили в магазин, другие выходили. Жизнь шла своим чередом, казалось, ничто не могло нарушить устоявшийся годами быт этих людей.

С получением независимости Казахстан стал выстраивать свою экономику. Но путь этот был тернист и труден. Огромная инфляция, когда люди засыпали с одними ценами, а просыпались при других, вызывала у населения икоту и отторжение новых реформ. Но вместо того, чтобы заявить об этом громко и прямо, они стали просто приспосабливаться к ним. Вот и сейчас люди, не доверяя быстро обесценивающимся деньгам, перешли на натуральный обмен.

С другой стороны, разрыв экономических связей и отсутствие необходимых комплектующих с запасными частями, ранее производимых в разных концах необъятного Советского Союза, приводили к остановке целых производств. Люди лишались работы и, соответственно, обычного уклада привычной жизни.

Эта сельская идиллия постсоветского периода притягивала взгляд и завораживала. У Дархана защемило в груди. Он понимал, как мираж в полуденный зной околдовывал и вводил в заблуждение усталого путника, так же обманчиво было это спокойствие.