Если честно, то я даже и не помню, как оказалась в такой ситуации. Полностью нагая, привязанная к столбу, в очень темной комнате и лишь рисунок под ногами отсвечивает ярко-красным светом. Я никого не вижу, но точно знаю, что рядом кто-то есть.
Что происходит? Почему я? Почему голос меня не слушается? Где я?
– Услышь мой зов и прими эту жертву.
Жертву? Меня? Господи!
Рисунок вспыхивает ярче и от жара становится трудно дышать
– Забери то что принадлежит тебе.
Этот голос, прозвучавший в моей голове, был тих и принадлежал мужчине. Почему-то я без раздумий доверилась ему и когда верёвки спали, всего один рывок в сторону и пленившему меня никуда не деться. Мои пальцы сжали его запястье и от боли неизвестный встал на колени. Сорвав капюшон с его головы, вижу, что передо мной девушка, но это ничего не меняет. Я нависаю над ней, заглядывая в глаза. Что-то невидимое из ее тела вытекает в мое. Невидимое, но ощутимое. Магия? Возможно.
Когда все закончилось у моих ног остался лежать труп. И как назло именно в этот момент в комнату ворвался мужчина.
Сидеть в наручниках немного удобнее чем быть привязанной. Да и в этот раз меня сначала хотя бы одели. Пускай и в балахон погибшей.
Мы ехали по ночному городу на высокой скорости, и я не знала, что будет дальше. И, наверное, не очень-то хотела знать.
– Жить хочешь?
У мужчины был низкий голос, который совсем не подходит слишком молодому лицу.
– Хочу.
Не думаю, что на моем месте кто-то ответил бы по-другому.
– Есть смертельно больной ребенок. Спасешь его – спасешь себя.
– И как я должна это сделать?
– А вот это уже не мои проблемы.
Приехали мы к какому-то заброшенному зданию. Мужчина силком вытащил меня из машины и поволок в неизвестном направлении. Блага земля, после дождя, была мягкая и я не сильно пострадала.
Малышка лет восьми находилась в небольшом фургончике и кажется спала. А может и умерла. Нет, жива, но долго так не продержится. И дело не в болезни, а в холоде. Встав рядом с ней на колени, коснулась губами холодного лба.
Слишком холодно чтобы сконцентрироваться. И кончики пальцев зудят от холода. Я чувствую, что слабею, но почему это происходит, объяснить не могу.
– Папа.
Слабый, еле слышный голос был услышан и меня грубо оттолкнули от ребенка.
– Да кроха. Это я. Моя ты кроха.
– Папочка.
В фургончике было слишком мало место и поэтому я поспешила выползти наружу.
Голова кружится. Тело покрыла испарина, в глазах темнеет, но я упорно ползу. Лишь бы оказаться подальше от этого странного мужчины.
Не успела. Меня вырвало какой-то странной слизью и от этого сил не осталось совсем. Еще немного, и я потеряла бы сознание, но армейский ботинок, попавший в живот кого угодно приведет в чувства. Мужчина стоял на до мной и держал малышку на руках. Радости в его глазах не было.
– Ты слишком слаба. Скольких поглотила?
Его голос и речь сливается в монотонный звук, но я не могу попросить повторить его вопрос или уточнить что он имеет в виду, поэтому и отвечаю честно. Главное, чтоб он в самом деле спросил то что я услышала, а не что-то другое.
– Двух.
Первая сектантка была поглощена мною в раннем детстве. Я из того времени ничего не помню, только холод и страх.
– Мало. Где остальные?