⇚ На страницу книги

Читать Чернобыль. Летопись мертвого города - стр. 4

Шрифт
Интервал

Но ведь мало сказать, что то или это было сделано неправильно, самое главное – надо принять меры, чтобы в подобных ситуациях, которые могут возникнуть в будущем, ошибочные действия не повторились. Что для этого сделано? Насколько учтен опыт, полученный при аварии на ЧАЭС такой дорогой ценой? Пусть этот вопрос зададут себе те, кого это касается. Я знаю одно – никто меня не опрашивал, никто не задавал мне вопросов про тот опыт, который я получил, участвуя в этих событиях, нигде он не учтен и никому он не нужен. Взять хотя бы следующее. В городе было всего 167 автобусов и 533 грузовых автомобиля, из которых можно было приспособить под перевозку людей 266. По плану гражданской обороны население должно было собираться на сборных эвакуационных пунктах, часть из них размещаться в транспорте, а часть в пешем порядке двигаться в сторону Полесского. Что получилось на самом деле? Собирать людей на сборных эвакопунктах – значит держать людей на открытом воздухе и подвергать их ненужному облучению. Все машины оказались в зоне заражения. Что-то потом отмыли, но в основном они так и остались похороненными в зоне. Вести людей пешим порядком в сторону Полесского – все понимают сейчас, что это бред. В конечном итоге пришлось гнать из Киева 1100 автобусов, чтобы эвакуировать население. Учтен ли этот опыт в современных планах гражданской обороны?

Родственники моей жены живут в 30-километровой зоне Хмельницкой АЭС. Я поинтересовался, розданы ли им йодосодержащие препараты. О том, как этими препаратами была обеспечена Припять, разговор впереди. Но ведь сейчас мы знаем (хотя специалисты знали и раньше, но сейчас знают ВСЕ!), что йодистые препараты надо принимать немедленно, через несколько часов это бесполезно! Поздно, Федя, пить боржоми, если печень отлетела! За несколько часов щитовидная железа набирает вместо нормального йода йод радиоактивный. Это прямой путь к ее заболеванию вплоть до рака. Так вот, никто нигде ничего не раздавал! Мы же уже наступали на эти грабли! Уже получили по лбу! У нас же всего пять АЭС (включая закрытую Чернобыльскую), неужели это так дорого? Да и какая дороговизна может оправдать заботу о здоровье людей?

Таких вопросов множество. Не имея понятия, как уберечься от разбушевавшегося мирного атома, мы пришли в атомную эру. Получили. Это понятно. Так давайте учиться, если не на чужих ошибках, то хоть на своих!

После партхозактива В.П. Волошко отправил меня в МСЧ-126.

– Мало ли что там может случиться, – сказал он, – а там люди. Будь там, пока не позову.

В сторону МСЧ-126 мы шли втроем: секретарь парторганизации медсанчасти (кажется, его фамилия была Белков), секретарь парткома Управления строительства ЧАЭС Ф.И. Шевцов и я. Шевцов возбужденно рассказывал:

– …Я подъехал прямо к АБК-2 (административно-бытовой корпус), на проходную, ну, со стороны столовой, а там такой завал! Куски бетона раскиданы, арматура с большой палец толщиной порвана, как гнилые нитки! Ну и силища! Потом приглядываюсь – мама родная! Неужели графит? Ближе подошел – точно! Я как дал деру оттуда – думал, сердце выскочит!

– Какой графит? – не понял я.

– Ты что, Юрьевич, офонарел? Это же нутро реактора вывалилось! Это же полный п…ц!!!