На первый взгляд со спины клоун казался самым обыкновенным. Парковка была хорошо освещена и Марье Петровне были пока видны лишь бесформенный балахон, сшитый из разноцветных кусков ткани, рыжие патлы и красный воздушный шарик в левой руке. Клоун стоял вполоборота, ссутулившись и опустив голову. Казалось, он просто что-то разглядывает на пыльном асфальте. Но чем ближе женщина подходила к нему, тем более странной и неестественной казалась ей неподвижная фигура. Стук её каблуков замедлился. Она раздумывала, пройти ли ей рядом с клоуном или обойти по широкой дуге. В ней уже зарождалась какая-то странная, безотчётная тревога. И тут клоун стал к ней медленно поворачиваться…
Вначале она увидела нахмуренные, подведённые чёрным, брови и красный нос картошкой. Потом рот, скривлённые в презрительной гримасе, которую совершенно не скрывал весёленький аляповатый грим. Это был злой клоун. Рыжий и очень злой. Никому не захотел бы кинуть такому в парке монетку в картонку или пригласить на утренник в детский садик. А потом взгляд женщины упал на заляпанный кровью тесак в его правой руке. Клоун ощерил рот в злобной усмешке и сделал шаг в её сторону, поднимая тесак. И тут Марья Петровна вышла, наконец, из ступора, оглушительно завизжала и бросилась прочь… Позже, в больнице, она никак не могла вспомнить, как и куда бежала, отчего у неё содрана кожа на ладонях и сбиты коленки. И где она потеряла сумочку с деньгами и всеми документами… Она лишь помнила безумный страх и пелену перед глазами. Крики, напуганной до смерти женщины, отдалялись и клоун, пробежав за ней пару метров, остановился. Его театральный злодейский оскал превратился в довольную ухмылку.
До этого Толян уже успел до усрачки напугать припозднившуюся парочку подростков, и молодую женщину на подземной парковке. Видели бы вы их перекошенные от страха рожи! Подростки рванули так, что только пятки засверкали, причём пацан мчался впереди своей подруги, чуть ли не выпрыгивая из своих сползающих штанов. Будут знать, как сосаться, твари! А та баба, кажись, даже описалась хахаха. Мчалась прочь, вопя как сирена, и уронив пакет с какими-то вещами. Маленькая камера, прикреплённая на его груди исправно записывала все детали происходящего. Его подруга Натаха, чаще всего, тоже была рядом и дополнительно снимала всё действо со стороны. Ролики получались зашибись! Сделать примитивный монтаж, добавить тревожный музончик и очередной шедевр готов! Благодарные задроты на его канале визжат в экстазе, бабосики капают. Хотя ходят слухи, что в городе настоящий маньяк орудует, типа дети и бабы пропадают. Но мало ли чего люди болтают. Дочка от отчима сбежала, а народ сразу – “Ах, маньяк!” Ну так даже и лучше, – слухи играли ему на руку и усиливали воздействие зловещего образа.