Марков
Все хорошо, сказал себе Марков. Все замечательно. Я исполняю протокол. Я просто исполняю протокол.
Не то, чтоб он был спокоен, но все же… Ничего не изменить, ничего уже не изменить. Да, это грустно.
Экраны в рубке показывали космос вокруг шлюпа и корму астробалкера. Серебристо-серая обшивка корабля казалась покрытой мелкой темной сыпью ‒ следами воздействия микрометеоритов.
Крохотный бот спасателей виден не был. Чернав подогнал его к шлюзу, что у балкера находился на не видимой отсюда стороне.
Сам балкер представлял собой типичный космический грузовоз. Монструозная корма с двигателями и джойнт-реактором, надстройка для экипажа и длинный, чуть ли не километровый хобот, к которому крепились тысячетонные танки с насыпными грузами. Рудой и минералами, добытыми на астероидах.
В каталоге утраченных балкер значился с двести сорокового года. От пояса астероидов в системе Ясса-Милика до коренной планеты он успел совершить пять рейсов туда и обратно. Расстояние ‒ один и две сотых светового года. Общее время в рейсе ‒ три месяца. Разгон, джойнт, торможение, смена пустых танков на полные, снова разгон, джойнт, торможение. Негде потеряться.
И вот.
Астробалкер с экипажем из пилота, инженера-техника корабельных систем и двух операторов ушел в шестой рейс, загрузился и нашелся спустя девятнадцать лет в семнадцати световых годах от того места, где его видели в последний раз. Реактор заглушен, энергетика вырублена, работает лишь слабосильный радиомаячок, сигнал которого можно поймать, если по счастливой случайности оказаться от корабля не далее, чем в трех астрономических единицах. Иначе ‒ искажения и помехи.
В общем, им не повезло, когда Сиггет сказал: «Ребята, кажется, у нас «мертвец». «Мертвецом» на жаргоне называли покинутый, брошенный, призовой транспорт. Добрый день, астробалкер «Селекта».
Не повезло.
Марков посмотрел на свою ладонь, лежащую на консоли. Ладонь заметно подрагивала. С усмешкой он протянул руку и вдавил клавишу внешней связи.
‒ …ука! ‒ ворвалось в рубку. ‒ Это ты? Погоди, я до тебя…
‒ Паш, он не отвечает, ты же видишь, ‒ прозвучал другой, тяжело хрипящий голос. ‒ Не трать силы.
‒ Я ему кислородный баллон…
Марков отжал клавишу.
‒ Протокол, ‒ прошептал он.
Какое-то время он не шевелился, глядя на темную каплю на консоли, обнаружившуюся под одним из пальцев. Кровь? На руке ничего не было, ни порезов, ни царапин. На второй руке тоже. Марков осторожно провел пальцем под носом. Влажно. Но это оказался всего лишь пот. Он попробовал его языком. Соленый. Бесцветный.
Тогда откуда капля?
Марков переключил на нее внимание и с силой, размазывая, потер. Кожа пальцев покраснела. Все-таки кровь. Странно. Даже удивительно. Он повертел головой. Взгляд его упал на сидящую в углу фигуру.
‒ Эй! ‒ позвал он.
И показал фигуре измазанные в крови пальцы.
‒ Твое?
Фигура не ответила.
Бакман. Два часа назад
‒ Приступаем?
Они стояли на жилой палубе балкера, вручную отжав шлюзовые створки. На это ушло десять минут. Было оглушающе темно. Пятна света от фонариков прыгали по стенам, но разогнать мрак не могли.
‒ Полностью обесточен, ‒ сказал Сантос, коснувшись переборки ладонью.
‒ А радиомаяк? ‒ спросил Бакман.
‒ Там свое питание. Хватит на сотню лет.