Мне не надо смотреть по сторонам, я и так знаю, что больше ее никто не слушает. Мне кажется, что глаза Евгении Павловны горят огнем.
– Они рыщут по свету в поисках подобных себе, только живых, и, добравшись до жертвы, изводят ее до смерти. Потому что они следуют зову. Утоли голод. Утоли голод. Утоли голод!
– Нет! Нет!
Я делаю глубокий хриплый вдох и пытаюсь сфокусировать зрение. Тая смотрит на меня растерянным и немного испуганным взглядом.
– Зачем так орать? – спрашивает она. – Не голодная. Я поняла.
– Что?!
Только теперь я понимаю, что мы в столовой. Полинка тоже сверлит меня непонимающим взглядом. Воспоминания обрушиваются на мою голову, как наковальня. Урок закончен. И следующий тоже. Была контрольная. И, кажется, я не написала ни одного решения. Моя надежда «продать» ответы Тае утрачена навсегда. Денег на подарок маме мне не видать. Зато эта чертова легенда Евгении Павловны, кажется, выучена наизусть. Мама любит повторять, что я постоянно где-то витаю. И сегодня я бы с ней согласилась.
– На-а-адь, – протягивает Тая, силой усаживая меня за стол. – С тобой все о’кей?
– Все нормально, – слабо отзываюсь я. – Хотя нет. Займи две тысячи.
Она удивленно улыбается и лезет в сумочку. Я мысленно выдыхаю. Оказывается, все было так просто. Однако вместо кошелька она достает свою увесистую косметичку, жужжит «молнией» и протягивает мне губную помаду. Красивый флакон, известная марка, только вот, зачем?
– У тебя губы синие, – объясняет она и укоризненно цокает языком, затем добавляет: – Дарю!
Полинка восхищенно пялится на щеку Таи. Я принимаю подарок с натянутой улыбкой и убираю в карман.