Читать Пережитки большой войны - стр. 2
Количество продолжающихся войн все так же находится на беспрецедентно низком уровне. Как следует из инфографики, приведенной на с. 87, в 2003 году велось лишь пять войн, в 2004 году в соответствии с теми же критериями их было семь, а в 2005 году снова шло пять войн[1].
Используя определения, сформулированные в книге, единственной межгосударственной войной, которая произошла в XXI веке, было американо-британское вторжение в Ирак – хотя кое-кто, вероятно, назовет это предприятие скорее имперской, а не межгосударственной войной. Иракская война, как известно, продолжается, приобретая все более разрушительный характер по мере дальнейшего сопротивления повстанцев оккупационным силам и поставленному ими правительству. Еще одним ингредиентом в этой горючей смеси стало нарастающее и отчасти криминальное по своей природе насилие между разными группами самих иракцев, в особенности между суннитами и шиитами.
Результаты войны (или катастрофы) в Ираке еще предстоит увидеть, но этот опыт, скорее всего, еще больше отобьет у развитых стран охоту отправлять своих солдат в потенциально враждебные места – иными словами, охоту к тому, что в этой книге именуется военно-полицейскими интервенциями. Например, в Судане в середине 2000-х годов правящий режим задействовал группы криминальных мародеров для подавления сепаратистского движения в западной части страны – эти действия вполне предсказуемо обернулись преступным хищничеством, этническими чистками, насилием, появлением значительных потоков беженцев и массовыми страданиями. Однако мировое сообщество спустя десять лет после покаянного заламывания рук по поводу неспособности вмешаться в геноцид в Руанде все так же отреагировало на эту ситуацию преимущественно выражением возмущения, давлением на суданские власти и обустройством лагерей для беженцев, которые отличались сомнительным качеством и нехваткой финансирования[2].
Фиаско на Ближнем Востоке, скорее всего, приведет к появлению в Соединенных Штатах чего-то наподобие «иракского синдрома». Его жертвами в американской политике могут стать такие идеи и феномены, как доктрина Буша, империя, унилатерализм, правого первого (на практике – превентивная война), последняя сверхдержава и нация, без которой невозможно обойтись. Эти некогда бывшие в моде, а порой и ведущие к самоослеплению концепции уже и правда выглядят весьма причудливо[3].
В тени внимания, которое уделялось войне в Ираке, оставались по-прежнему незначительные масштабы гражданских войн. В 2005 году велось всего четыре такие войны, и все они едва ли соответствовали критерию, который используется для статистики войн в этой книге – более тысячи боевых потерь в ходе конфликта. Если повысить этот порог до 1500 погибших (что было бы вполне резонно), то окажется, что единственной во всем мире войной, которая шла в 2005 году, будет война в Ираке. Впрочем, следует подчеркнуть, что конфликтные ситуации, за которыми следуют незначительные потери на поле боя, по-прежнему могут оборачиваться гуманитарными катастрофами для мирных жителей из-за криминального хищничества, массовых убийств, этнических чисток и резких нарушений функционирования экономики и инфраструктуры.
Как отмечено в книге, многие гражданские войны тянулись годами, и тенденция к увеличению списка войн в начале 1990-х годов была преимущественно следствием кумулятивного процесса: в каждый отдельно взятый год начиналось больше войн, чем прекращалось. Однако в последние годы этот процесс, похоже, двинулся в обратную сторону. Многие гражданские войны (возможно, их следует называть конкурентными криминальными предприятиями) исчерпали себя, а на смену им не пришли новые аналогичные конфликты.