Читать Я – тут
Дорогу почти замело. Грунт скрылся под слоем снега, который хлопьями валил с серого неба. Сосны неподвижно стояли вокруг, молчаливо раскинув пышные ветки. Лес погрузился в полное безмолвие.
– Где…? – просипел он, выпуская клубы пара изо рта. – Где?
– Я – тут, – раздался утробный шепот позади.
Скрипнул наст…
Максим уперся всем телом в дубовую дверь. Вены вздулись на руках. Пот стекал по овальному лицу. Мышцы напряглись, подчеркивая накачанную фигуру. Сердце громко отдавалось в висках. С той стороны кто-то с силой врезался в преграду. Раздался слабый стон, быстро сменяющийся проклятьями.
– Макс, бритая сволочь! Открой эту поганую дверь!
– Ага, еще чего?!
Он быстро утер испарину с лысой макушки и вновь уперся в дверь. Та содрогнулась от нового удара.
– Открывай, скинхэд сраный!
– Чтоб ты и меня порезал?!
– Это не я, урод! Сказал же!
Очередной удар тряхнул дверь так, что Максим невольно испугался, как бы тот не выбрался из комнаты. Но затем последовал очередной стон, и все стихло. Только тяжелое дыхание нарушало безмолвие сумрачного коридора второго этажа. Безмолвие и тихий гул метели за стеной деревянного коттеджа.
Нервно сглотнув, Максим прислонил ухо к двери. Ничего.
– Отключился что ли? – прошептал он пересохшими губами и провел по ним языком.
Позади скрипнула половица. Максим чуть не подпрыгнул, резко обернулся, подперев дверь спиной и раскинув руки. Дыхание участилось.
На лестнице стоял Иван Соколов. В одних трусах и неизменной майке-алкоголичке. Огромные очки запотели и теперь напоминали два яйца, вставленных воправу. Как этот дохляк что-то мог видеть сквозь такую пелену оставалось загадкой, но Максим всегда поражался, насколько сокурсник способен ориентироваться вокруг даже с запотевшими линзами. На груди красовалось багровое пятно от любимого Иваном соуса чили. Вчера он снова им так нажрался, что всю ночь рыгал и мучился желудком. Но когда это болвана останавливало? Он и сейчас выглядел, как болван… если не считать увесистого березового полена, что Соколов сжимал обеими руками.
– Ч… что там? – заикаясь прошептал он.
Продолжая тяжело дышать, Максим ответил, вытирая лицо:
– Кровь там. Много.
Тонкие брови Ивана поползли вверх. Максим готов был поклясться, что разглядел сквозь мутные стекла, как округлились его глаза. Непослушная прядь песочных волос упала на лоб, но тот даже не удосужился убрать ее. Руки затряслись, и он едва не выронил полено.
– У-у-убил? – промычал он.
Максим кивнул и вцепился в дверь ногтями, как утопающий в соломинку.
В коттедже вновь повисла тишина. Лишь снаружи завывал ветер, да разыгралась метель. Печка давно прогорела. Пол стал леденеть. Оба чувствовали, как мурашки бегают по телу – от мороза и страха.
Иван шмыгнул носом. Его голос задрожал сильнее.
– Но… зачем… это… он же ее… разве…
– Слухай, Ванек, – зашипел Максим, – это так важно, по-твоему, что ли?
Тот быстро замотал головой.
– Вот и я о том. Ты лучше чурку брось и вызывай ментов. Я до вечера тут держать его не смогу.
– А… а… а если через окно попробует?
Максим на секунду нахмурился, но затем лоб его разгладился от морщин. Нет. Через окно Игорь сигать не станет, если не дурак. А он не дурак, судя по тому, как на отлично сессии сдает. Словно орешки щелкает. Им с Иваном до него, как до Луны. Пусть последний и выглядит, будто ботан, на деле туп аки пробка. Прямо под окном спальни второго этажа валялись остатки забора, рухнувшего еще летом после сильной грозы. А доски было так лень убирать, что Максим оставил их в зиму. Здоровенные гвозди, покрытые толстым слоем ржавчины, торчали из-под снега, словно волчьи зубы. Так, что если Игорь не решит суициднуться, сигать в окно точно не станет. Хотя за душевное здоровье приятеля Максим уже не ручался. После того, что увидел…