Она упала в мягкий мох, почувствовала его влагу, его земляной запах. И вдруг увидела себя там высоко, висящей на дубе в белом платье, и недоумевала: «Почему? Зачем? Как ей теперь выбраться из этого сырого плена?» А потом она все вспомнила. Ее сердце вспыхнуло. Оно устремилось ввысь и гневом молнии обрушилось на дуб, но ей не дали освободиться. Она почувствовала, как ее тянут вниз за волосы, как листва, цветы, облепляют лицо, как трава опутывает ноги, руки, как мох прорастает сквозь нее, и она растворяется в зеленом беспамятстве, в водах реки, в красоте цветов, в мощи деревьев. Иногда что-то утерянное, не давало ей покоя. Тогда она вновь все вспоминала. И горели дубы. Но не было в этом покоя.
Только однажды она вдруг почувствовала, увидела ее: светлые волосы, длинные ноги. Яростью вскипела вода. Никто не успел позвать на помощь, и мох уже не так стал впиваться в кожу, и травы ослабили свой плен, но не отпустили. Надо найти его. Приходило много, разных: испуганных, самонадеянных, грубых, веселых. Иногда она их отпускала, но чаще уводила с собой, в надежде обрести свободу. Но нужен был только он. Только с ним она могла освободиться. Ее платье, сплетенное из белых паутинок, все еще ожидало заветных слов. Мох забрал кожу со спины, но вернул лицо. Теперь она долгими часами сидела у речной заводи и рассматривала в зеркале воды отражение Она старалась вспомнить и больше не забывать себя. Она ждала его.
– Давайте по лесу пойдем, – предложил Денис. – Очень жарко.
Спасительная тень была всего в двух шагах, но ребята, прежде чем зайти в лес, остановились. Среди коричневых сосен и зеленых осин чернели останки сгоревших покореженных деревьев.
– Как-то мне здесь не нравится, – сказала Света, заходя в прохладу леса.
– Да ладно, – Денис отмахнулся. – Я недалеко полянку симпатичную знаю. Там пляж и палатки поставить можно.
Лес был пронизан солнечными лучами, но кроны деревьев не давали жаре ворваться во владения мха и папоротника.
– Ты все помнишь, о чем я тебе говорила? – спросила Света, идущего впереди Дениса. – Про время, про машины, про ресторан, и про костюм? – она сделала ударение на последнем слове. Света остановилась, чтобы подождать Ваню, у которого развязались шнурки.
– Я как свидетель должен вам только одно – не потерять кольца, – Денис поправил на плечах тяжелый рюкзак.
– Ну, еще бы ты кольца потерял, – возмутилась Света.
– Честно тебе скажу, меня этот костюм и галстук напрягает. Можно я приду в джинсах и футболке, а потом, после свадьбы, раскаюсь? – Денис сорвал спрятанный в траве нежный фиолетовый цветок и отдал Свете.
– Знаешь, когда уже ничего нельзя исправить, от человека требуется больше, чем просто раскаяние, – улыбнулась Света и покрутила в руке цветок.
– Тогда я тебе выкуп устрою. Такой вот, с загадками и бабушками у подъезда.
– Только не это! – Ваня вылил остатки воды из бутылки прямо на голову. – Давно никто выкупов не делает.
– Ты, главное, свадьбу не проспи, – Света убрала светлую прядь под косынку.
– Главное, чтобы свидетельница явилась, – буркнул Денис. – Она даже с нами не поехала.
– У нее сегодня маникюр, – Света переступила через поваленное дерево.
– Да, это, конечно, важно, – Денис состроил презрительную гримасу, переступая ствол вслед за Светой.