Сергей Яхновец не мыслит своей жизни без поэзии. Этим ощущением буквально пронизана вся книга его стихотворений «Досье судьбы». Разные бывают в нашей словесности способы передачи поэтических инвектив. Яхновец выбирает самый, пожалуй, трудный – предельно насытить эмоциями поэтическую ткань и из этого высечь искру. Отсюда и подзаголовок «рифмотексты». Здесь налицо большая литературная игра, где ставки серьёзны. Стихотворения Яхновца представляют собой драгоценный сплав чувств, мыслей, страданий, метаний. Он предлагает нам взгляд современного человека на мир без прикрас, но при этом в этой прямоте взгляда он находит счастье: легко видеть жемчужны, когда змеи спят, а вот не отводить взгляд от жемчуга, когда вокруг шипящие пасти, – достойно, сложно, но и абсолютно необходимо для современного русского поэта:
Человек двадцать первого века
не меняет структуру души —
иллюзорного счастья калека,
суетящийся за барыши.
С самого начала книги Яхновец даёт нам константу, он не отделяет себя от людей XXI века, не романтизирует себя, но при этом цепляется за каждый малейший шанс вырваться из трясины материального к светлым точкам.
Лирический герой и автор предельно сближены, что придаёт книге не только исповедальность, но и большую степень сопереживания. Всё, что написано от первого лица, разнообразно, герой погружается в разный контекст, по-разному настраивает свою образную оптику.
И в итоге каждая его черта складывается в выразительный портрет. Вот он пристальный утончённый наблюдатель, воспринимающий природу как зеркало жизни, зеркало её философских закономерностей:
Слезою времени комар оплакан в янтаре…
Седых веков трагичный дар,
застывший в пузыре смолы,
остановившей жизнь, запечатлевшей смерть —
времён далеких катаклизм,
чтоб мы могли узреть —
болтающимся меж грудей
кулоном смертной метки —
веков окаменевший клей
на теле у кокетки…
Здесь всё сущее выглядит как переходящее одно в другое, это своеобразная метафора вечного круговорота в природе, достойного и восхищения, и удивления, и признание бесконечного превосходства жизни и природы над нашими представлениями о ней.
А вот он посвящает нас в оттенки своей горькой рефлексии, открывает самые внутренние переживания, при этом делает это с подкупающей безыскусностью, переплетая личные неурядицы с судьбой страны:
В суетливой судьбе, перепачканной мной,
сын замкнулся в себе, я расстался с женой.
А ветра и дожди истощили мой пыл.
Обманули вожди. Рок страну изменил.
Случается, Яхновец демонстрирует известную лите-ратуроцентричность, создаёт стилистическую цитату, но окутывает горьким прищуром иронии:
Море, знойное небо, снежные горы, и здесь рай земной.
Нега, нежные руки, сладкие губы, пьём страсти вино.
Думаю, что в поэтической галактике и Игорь Северянин с удовольствием принимает приветы от Сергея Яхновца.
Среди текстов автора этой книги есть вершины лирики, с традиционным русским надрывом, с ностальгией, это делает его творческий портрет более привлекательным, куда же русский поэт денется без саморазоблачительной ностальгии?
Отрыдали шальные метели,
очищая карниз ото льда,
зазвенели, запели капели,