– Яська, пошли котят смотреть!
Сидевшая на рыхлом песке Ярославна нехотя оторвалась от смартфона. Мокрый парнишка только что вышел из реки Святицы, крупные капли падали с его волос и плавок. Губы у Борьки уже посинели, а кожа покрылась мурашками и смахивала на куриную. Июнь выдался прохладным, вода еще не успела нагреться, и Яська не спешила туда лезть.
– Каких еще котят? – спросила она.
Борька махнул головой в сторону деревни, и капли угодили Ярославне на ноги. Болезненный холод пронзил кожу, и девочка взвизгнула.
– Так твоя бабушка утром говорила, у вас кошка рожает… Всех наших смотреть звала.
Дымка (так звали кошку) целыми днями таскалась сама по себе, потому Яся уже и забыла о важном событии. “Бедная кошка”, – подумала она, а затем поняла, что несильно они с Дымкой отличаются. Когда родители сослали Яську к бабке с дедом, деревенские тоже прибегали в дом стариков, на внучку посмотреть. Какая она хилая, городом изморенная. Ясе, может, нравился городской мор! Но никто ее мнения не спрашивал…
Первые дни местные ребята таскались за ней, просили про метро и шоссе рассказать, показать новый телефон, а затем темы для разговоров иссякли сами собой. Только Борька остался. Он счел своим долгом развлекать гостью деревни Сосновки. Но и для Яси все интересное закончилось в первые дни: на коров посмотрела, на петухов тоже, в магазин за мороженным сбегала. А что еще делать? В реке купаться да на свиньях кататься.
– Так ты идешь? – уточнил Боря, натягивая майку на мокрое тело.
Яська таскалась с ним только потому, что дома у стариков интернет плохо ловил, а общаться хоть с кем-то надо. Котят и загуглить можно, вечером на них посмотреть. Хотя заняться все равно нечем…
– Иду.
Ярославна встала и отряхнула песок с шорт. Дорога от пляжа до Сосновки шла мимо леса. Если запрокинуть голову, создавалось впечатление, будто высокие сосны пронзают небо сухими ветвями. В голубом куполе даже намечались трещинки. Пляж переходил в лес плавно, незаметно для идущего. Под ногами начинали хрустеть иголки, а пространство наполнялось запахами хвои и болот.
Местные почему-то боялись чащи. Яська рассматривала ее из окна бабушкиного домика, но понять причину страха не могла. Ребята рассказывали, что там темная сила живет, опасная для людей. Даже по следам на тропинке было видно, что с нее никто не сходил. Яся давно выросла из детских страшилок и считала, что ничего особенного в лесу нет. Тринадцать лет, как-никак. “Деревенские вечно во всякую чепуху верят, застряли в Древней Руси”.
– А вы ночью в лес ходили? – спросила Ярославна, захватывая красивый кадр камерой смартфона.
– Зачем? – удивился Боря.
– Ну просто… бывает же, что по кладбищам ночью ходят.
Светлокудрый сосновец гордо улыбнулся.
– Вот на кладбище мы один раз ходили.
Яська повернулась к приятелю, навела на него камеру.
– Нафига?
Борька усмехнулся и махнул рукой, как бы говоря: «ерунда, я такое сто раз делал». Яська знала, что нравилась ему, в отличие от деревенских. Он часто хвалился, пытался казаться крутым. Яся замечала, как он разглядывает ее стройную фигуру, симпатичное личико. Иной раз мог надолго застыть в попытке прочитать мысли девочки по глазам. Ясю такое отношение не трогало – Борьке ничего не светило.