Дрожащими руками Нина перебирала небольшие янтарные чётки. «Раз, два, три, как же мне сказать маме, что я не хочу учиться на строительном факультете?».
За окном поезда мелькали летние просторы, приближая бывшую первокурсницу Нину к серьёзному разговору с матерью, которая выложила крупную для обычной продавщицы в местном магазине сумму на обучение любимой дочки. Как с ней объясниться, как убедить в том, что строительный – это не её, Нины, история, а душа девушки лежит к такому близкому и такому далёкому театральному училищу?
В поезде было душно и шумно, соседка по плацкарту деловито разрывала курицу гриль крепкими руками, увешанными золотыми браслетами. Под её ногами гарцевала истекающая слюной чихуахуа, пару раз пытавшаяся цапнуть Нину за пятку в разноцветном носке. Хозяйка бросала собаке крупные куски курятины прямо под стол, игнорируя все правила этикета, а та, с утробным урчанием, перемалывала пищу своими мелкими зубёшками.
– Бушь? – Соседка оторвала щедрый ломоть и помахала перед лицом девушки, и та крепче сжала чётки, чтобы не разразиться потоком жесткой брани.
– Нет, – сморщилась Нина и уныло перевела взгляд на бескрайние мордовские поля, будто разношёрстным платком мельтешащие в прохладном и свежем утреннем рассвете.
– Ну конечно, москвичка небось, подавай вам курасаны с красной рыбой, не чета нам, простым людям, – злобно буркнула женщина и отправила курицу в неровно накрашенный розовой помадой рот.
Нина тактично промолчала, не желая раздувать конфликт, ведь все споры и склоки у неё впереди.
Путь к дому был неблизкий. Сначала Нина, под ароматы курицы гриль и немытой собаки, восемь часов ехала в поезде, потом ей пришлось тридцать минут трястись в маршрутке, дыша пылью и потом своих земляков, а потом ещё три километра идти по дороге до деревенского частного дома, в котором она выросла и оставила маму, отчима и любимого пса Бакса. Перед тем, как пойти домой, Нина забежала в магазин, где вот уже пятнадцать лет трудилась её мать, Надежда Олеговна Леонидова. За кассой стояла тётя Ира, которая, казалось, раскрыла секрет вечной молодости: выбеленная чёлка её была смело накручена, над губой красовалась неизменная мушка, которую кассирша рисовала уже много лет, а высокая грудь широко вздымалась под синим заляпанным фартуком. Нина взяла с полки вафельный торт и подошла к кассе.
– Здрасьте, тёть Ирин, сегодня вы работаете? – бодро спросила Нина и поправила свой огромный рюкзак с вещами, который она взяла с собой на летние каникулы в родную деревню.
– Здрасьте, – протянула Ирина и с сомнением посмотрела на девушку, – в смысле, сегодня? Я всегда тут работаю. Двести пятьдесят с тебя.
– А мама как же?
Ирина скрестила руки на груди и нахмурилась.
– Надька-то? Так она уже давно не работает.
– Как не работает? – Опешила Нина и её руки с тортом опустились, – она мне не говорила… Правда, мы редко созванивались, в основном переписывались, но…
– Я ничего не знаю, как ты уехала, так через месяц она перестала выходить, дома сидела, не видно не слышно, только Михалыч иногда за продуктами заходил, а сейчас и его не видать.
Ирина отвернулась, показывая, что разговор окончен, и принялась обслуживать другого посетителя, а Нина быстро сунула торт в рюкзак и посеменила в сторону дома.