Константин Алексеевич хотел выругаться, но врожденная интеллигентность не позволила. Все, на что он решился, это плюнуть на землю. Стало неприятно, и он вернулся к душной, нагревшейся на ярком солнце, машине.
– Мерзость, – процедил сквозь зубы профессор. Ругательство принесло ему небольшое облегчение.
А то выбрался наконец на дачу. Даже нашлось несколько старых удочек. И теперь это добро лежит в багажнике, а машина стоит в пробке полтора часа.
– Сядь уже. – Жена Константина Алексеевича сохраняла спокойствие.
– Так приедем только к вечеру.
– Да ну. Не перебарщивай. До Тогучина ну максимум полтора часа.
– И еще сколько в пробках.
– А я предупреждала. Большие выходные, июнь, праздники. Надо было на поезде ехать.
– Ага. И нести кучу твоих сумок? Нет уж. Лучше долго сидеть, чем быстро тащить.
– Ой-ой. Тащить. Прямо на руках бы нес. Шел бы не торопясь с плывущей рядом тележкой и рассуждал о пользе магнитных полей. А то бы и пронес чего, хотя бы пару метров. Глядишь, и спину размял лишний раз.
– Мы делаем гимнастику каждые два часа.
– Ха-ха! – задорно рассмеялась Ольга Николаевна. – Гимнастику? Вы? И как это выглядит? Кто больше слов скажет Маше?
– Да причем тут это? Скажешь тоже. Мы встаем. Делаем наклоны. Потом приседания. В общем, там программка есть.
– Нет, ну раз программка. Тогда конечно.
– Не ерничай.
– Не буду. – Ольга Николаевна откинулась в кресле и, повернув голову к приборной доске, спросила: – Маша! Прогноз на ожидание в пробке.
Через несколько секунд в машине раздался приятный женский голос:
– Длина дорожной пробки по выбранному маршруту составляет девятьсот двадцать четыре метра. Расчетное время ожидания – тридцать четыре минуты. Рассчитать риск увеличения времени ожидания с учетом вероятности аварий?
– Нет, – закончила Ольга Николаевна.– Вот видишь, даже Маша говорит, что через полчасика выберемся. Значит, будем не позднее четырех.
И Ольга Николаевна оказалась права. Ровно в 15:56 виртуальный пилот остановил автомобиль возле домика в конце Вокзальной улицы, где находилось их «семейное ранчо».
У профессора были смешанные чувства к этому дому. Он считал себя чистокровным горожанином и верным поклонником мегаполисов. Дачи, огороды, баньки – это не его. Но старые традиции никуда не делись с развитием прогресса. И Ольга Николаевна, выйдя на пенсию, увлеклась теплицами с огурцами. Константин Алексеевич старался первое время с этим бороться и частенько прикрывался «занятостью» на работе, но в итоге уступил, понимая, что поездки на дачу намного выгоднее всевозможных «длинных» домашних разговоров.
Его больше напрягал сам факт сборов. Для профессора это настоящая катастрофа. Свой распорядок он создавал десятилетиями. И только после того, как Ольга Николаевна переключила свое внимание на внуков, он наконец добился совершенства.
Подъем в шесть утра. В кофемашине готовый крепкий кофе с одной ложкой коричневого сахара. Он садится на балконе и целых тридцать минут растягивает удовольствие, читая новости. Машина с персональным водителем приезжает ровно в 07:30, и профессор добирается до своей лаборатории к восьми. Просматривает почту, сверяет расписание и выбирает приоритетные задания. Потом полностью погружается в работу.