⇚ На страницу книги

Читать Провокация

Шрифт
Интервал

© Андрей Чистотин, 2023


ISBN 978-5-0060-5983-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Провокация


Чистотин Андрей Александрович

Родился в 1941 году в Вологде, живет в родном городе. Окончил Вологодский государственный педагогический институт (ныне в составе Вологодского государственного университета). Преподавал физику в школе, трудился в подразделениях Министерства связи и компании «Ростелеком». Сейчас работает инженером-лаборантом на кафедре физики в родном вузе. Всегда увлекался пением и более сорока лет выступал в составе Вологодской городской капеллы имени В. М. Сергеева, выезжал с коллективом на гастроли по России и другим странам.


Писать стихи начал в зрелом возрасте, во время рабочих командировок на Русский Север и в Туркмению. В своих произведениях часто затрагивает темы красоты природы, глубины человеческих чувств, героизма русского народа. Участвовал в литературных семинарах под руководством вологодских поэтов Виктора Коротаева и Галины Щекиной. Публиковался в местных периодических изданиях, сборниках серии «Библиотека современной поэзии», альманахе «Двойной тариф» и альманахах Российского союза писателей. Вошел в число авторов «Антологии русской поэзии» за 2020 год.


Участник конкурса «Георгиевская лента». Номинант литературной премии имени Сергея Есенина «Русь моя» и национальной литературной премии «Поэт года». Награжден медалями «Анна Ахматова 130 лет», «Сергей Есенин 125 лет» и «Георгиевская лента 250 лет». Член Интернационального союза писателей и Российского союза писателей.

ЗЕМНОЙ ВИРАЖ

Стихами можно подавиться,
хрусталь коленок разметав,
увидеть и забиться птицей
и в высь, где нечем вам дышать.
На землю…, нет нам не спуститься,
на землю камушком упасть,
в нём изумрудная частица,
в зрачках распахнутая страсть.
Зелёное в надбровье эхом,
рука как белый карандаш,
а грудь наполненная смехом
дрожит идя на абордаж.
Копейкой ритмы нарастают,
какой то бешенный пассаж
и вот уже глазёнки тают,
мы вышли на земной вираж.
По середине небосклона
есть область, где цветут цветы,
калёна яблочная крона
из облака мене скажет: «Ты.»
Теперь убрать все запятые
в фантом смущённого лица,
надеть венки и как святые
по реям в верх, сменить Отца.
Такие сны, как лотерея,
проснёшься, лестница пуста,
и девушка давно созрела,
и спит под боком, как дитя.

Чёрный камушек

Буду спорить, буду холить
на реке крыло стрекоз,
поднимаются как нолик
в переливах зимних роз.
А кувшинки в желтых спинках,
балерины длинных ног,
в водяных стоят тропинках
встретив солнечный всполох.
Поднимают дымку прозы
озорные пескари
если фальшь, взлетают осы
полосатые цари.
Строчки новые вставляют
эти твари из души,
пусть писклявы и корявы,
из неведомой глуши.
Черный камушек метаю,
всё бемоли на бегу,
белых рыбок быстрых стаю
я в мажор приберегу.
Шалопай мешает ноты
балетмейстеры в бреду,
барабанные банкноты,
желтый венчик ждёт беду.
Вот мажорные триоли
купола надув свои,
затрещали словно тролли,
в небе молния сбоит.
Тютчев с бойкой стрекозою
всё о девушке скорбит,
это он с небес слезою
столько лет всем ворожит.
Удивительный мотивчик,
удивительная скорбь
Мандельштам подвесил вичкой…,
на загадки вечно скор.
В баньке б парить наши склянки
звон наверно до небес,
прибежали б даже янки,
поглядеть, не с нами ль бес.