Читать Путевые заметки от Я до А. А идише маме

Мама – первое слово,

Главное слово в каждой судьбе.

Мама жизнь подарила,

Мир подарила мне и тебе.

Ю. Энтин

В начале девяностых годов, в очень сложное для России время, Элияу1 не забывал о сестре, моей маме. При любом удобном случае мы получали от него зеленую бумажку в сто долларов США. В те времена это была весьма приличная сумма, а чуть позже – даже неприличная.

Немного истории…

В июле 1992 года за 1 доллар США давали 125 рублей, а с 1 января 1993 – уже 414. Но это было только начало.

Страну захлестнула гиперинфляция, и на уходящих торгах 1993 года курс был уже 1247 российских рублей за американский доллар.

В 1994 году случился черный вторник, и в самом конце декабря каждый дядюшкин доллар приносил нам уже 3512 рублей.

С 1995 по 1997 годы установилось относительное спокойствие, но заветные сто долларов мы продолжали получать систематически.

Мама все время работала. Я же, будучи студентом инженерно-экономического института, имел отличную возможность шикануть на «капиталы» с Земли обетованной. Чем и занимался, с гордостью заявляя друзьям, что гуляем на «святые» деньги.

2017

Еще один мой дядя Анатолий Левант давно покинул СССР, живет в США и очень много работает. Он тоже не забывает многочисленных родственников и всегда готов прийти на помощь, если это потребуется.

Дядя поселился-таки в штате Техас, респектабельном районе одноэтажной Америки и, судя по аватарке2 в соцсетях, предпочитает черный квадрат. Хотя мог бы жить и в Лос-Анджелесе, где мне в свое время так «понравилось»3. Собрал бы там свою большую дружную семью и поместил бы на аватарку «Hollywood».

Мы же с семьей и мамой так и живем в центре Санкт-Петербурга у метро Технологический институт. Неподалеку раскинул свои полуразрушенные корпуса некогда гигант отечественной резиновой промышленности, а теперь банкрот – завод «Красный треугольник». На его территории мы с детьми время от времени катаемся на роликах, хотя могли бы c легкостью играть в гольф. И на аватарке у меня он – родной красный треугольник.

И чем дольше я живу, тем отчетливее понимаю: все-таки место (проживания – в том числе) имеет значение.

В тот день бабушка находилась в сестрорецкой городской больнице №40. Дело было летом в начале восьмидесятых годов прошлого столетия. Мы всей семьей приехали ее навестить. Неожиданно по больничным коридорам прокатился слух, что в ближайший универсам, напротив дома, который в народе прозвали «муравейником», завезли финский сервелат.

У всех моментально потекли слюнки, событие ведь неординарное. Нечасто тогда появлялись на магазинных полках подобные деликатесы.

Предоставив бабушку докторам (некоторых из них мы, правда, очень скоро встретили в очереди), вся семья как по команде поднялась в атаку, поскольку давали в одни руки только две палки колбасы. Отстояв немыслимую очередь, мы стали счастливыми обладателями десяти палок финского сервелата. Вернувшись к бабушке, мы уловили приятный аромат изысканных копченостей, витавший по всей больнице и вытеснивший, пусть ненадолго, запах хлорки и столовских котлет. Радости нашей не было предела.

От мамы я часто слышал историю о том, как в возрасте двух лет отправился на прогулку с папой в садик около бассейна «Юность» на улице Правды и пожелал покататься на качелях. В садике уже гуляла какая-то женщина с дочкой, моей ровесницей.