Я смотрела в окно, наблюдая за суетливыми пешеходами. Все куда-то бегут, спешат, торопятся. А есть ли в этом смысл? Мы бежим, не замечая главного. Жизнь проходит мимо нас. Мы не успеваем прожить день в суматохе событий и рутины. Зачем же мы так торопимся? Что за погоню ведем? Погоня за смертью, не иначе.
– Ты расскажешь ему? – спросила Изабелла, вырвав меня из темных мыслей.
– Нет, – уверенно качнула головой я, задумчиво помешивая чай.
Подруга вопросительно посмотрела на меня. Я ощущала ее осуждающий взгляд и понимала, что она права. Но не могла. Не могла я признаться. Это сложно объяснить. Ты цепляешься за последние крохи надежды, сохранить все как прежде, но понимаешь, что этому не бывать.
– Почему? Ты не можешь скрывать от Майка правды! Рано или поздно он все равно узнает! – ее тон повысился, и она тут же осеклась, стыдливо потупив взгляд.
– Уж лучше пусть это будет поздно…
– Это эгоистично по отношению к нему! Он заслуживает знать правду.
***
На улице стояла ранняя весна – одиннадцатое марта. Сегодня три года, как мы встречаемся с Майком. До него я не верила в любовь, возможно, и сейчас не верю, но с ним так уютно и тепло, что все невзгоды теряют смысл. Возможно, и это мы переживем, вместе. Я хочу быть вечно с ним. До последнего вздоха, до последнего удара сердца… И не представляю, как сейчас остаться без него.
Случайная встреча, бессмысленные разговоры, нелепые ссоры привели нас к чему-то большему, чем просто любовь. Мы были лучшими друзьями, красивой парой, коллегами – мы были одним целым. Именно с ним я решила пойти под венец.
Сегодня мы должны были встретиться, чтобы отпраздновать наше маленькое торжество, но…я не пришла. Вместо того чтобы быть рядом с ним, любить его, я сидела в больнице, ожидая результаты анализов.
Последнее время я себя неважно чувствовала. Ужасные головные боли сопровождали меня повсюду, звон, какой-то шум. А буквально неделю назад я начала терять сознание. Сперва списала на переутомление. Было тяжелое закрытие года на работе. А после мои родители настояли, чтобы я обратилась к врачу, так как очередное падение произошло на их глазах. И вот я здесь.
– Вы Мишель Аддерли? – спросил меня врач, только что вышедший из-за кабинета с пачкой бумаг в руках.
– Да.
– Пройдемте, – он поправил очки и жестом пригласил войти в его кабинет.
Я села на стул, поджимая ноги. Из-за напряжённости в горле пересохло и постоянно першило. Я смяла лист бумаги с направлением и приготовилась слушать врача.
Он тяжело вздохнул.
– У меня плохие новости… Мы обнаружили злокачественную опухоль. Требуется срочное лечение. Госпитализация. Курс химиотерапии. Но признаться честно, шансы малы. Мне жаль.
Это прозвучало как приговор. Остального я уже не слышала, в голове закружились мысли, подобно водовороту. Конец. Я умираю.
По настоянию родителей врачи повторно проверили анализы, но ничего не изменилось. У меня подтвердили рак головного мозга. В моем случае это уже не лечится. Врачи могли только уменьшить боли, но процесс разрушения был необратим… Мне оставалось жить пару месяцев, может чуть больше. Я не хотела рассказывать это Майку. Просто не могла причинить ему боль! Но я понимала, что нам необходимо расстаться. Я решила не рассказывать ему о болезни. Самое безболезненное, что я могла придумать – это расстаться до ухудшения моего состояния.