⇚ На страницу книги

Читать Странные люди

Шрифт
Интервал

1

Они были странной парой. Удивительно дисгармоничной.

Для каждого из них это был второй брак. Первые супруги оставили в наследство незаживающие душевные рубцы и дочерей погодок, рождённых в одном месяце. На заре отношений в этом виделся знак того, что они созданы для того, чтобы быть вместе.

И они были. Не могли жить в мире больше, чем сутки, дольше – как кошка с собакой. Разъезжались, но неотвратимо возвращались обратно. Не могли порознь, но и вместе не могли.

Спустя много лет такие отношения назовут токсичными и созависимыми. Для них это была норма жизни. Подумаешь, скандал. Кого удивишь скандалом? Драки – другое дело. Они старались до них не доводить, но жизнь – штука такая, нестабильная.  Иногда случалось. Самым страшным был случай, когда она погнула об него сковородку. Изувеченная сковорода стала напоминанием о бушующих в доме страстях. Дети смотрели на неё с ужасом, взрослые – c лёгким смешком и даже некоторой гордостью, мол, случается всякое, а семейный корабль всё ещё на плаву!

Он писал о ней стихи. Называл своей музой. Покрывал дневниковые страницы именем: «На-та-ли, Натали, Наталья, Наташка!»

Страдал невыносимо, по-есенински:

– Ты меня не любишь, не жалеешь, – говорил, бывало, после очередного скандала.

– Ты, Петя, из меня всю кровь выпил. Как тебя любить после этого?

– Ну не везёт мне, не везёт, понимаешь?

Не везло ему хронически.

Взялся держать ларёк, чтобы прокормить семью в непростое перестроечное, ограбили в первом же месяце. Потом ещё раз, и ещё, и ещё. Пришлось закрыть. Принимал макулатуру в подвальчике, хулиганы пришли и туда. Дело закончилось десятком ножевых ранений. Открыл магазинчик со всякой мелочёвкой, торговал полгода, думал, что наладилось, но не тут-то было. По дороге домой напали, выручку отобрали, по голове кирпичом трахнули так, что шрам на лбу на всю жизнь остался.

Одалживал деньги бесконечно и никогда не мог вернуть обратно. Злился, перечитывая разрастающийся, как сорняки на грядке, список должников. Экономил. Копил. Пил. И, конечно, срывался. Постоянно срывался. Держать в руках себя не мог совершенно. Ругался по каждому поводу. Мало еды – плохо, много еды – ещё хуже, ведь сколько денег на неё потрачено. Много работает жена – плохо, внимания не уделяет, мало работает – ещё хуже, ленивица, не шее сидит. Дети постоянно болеют, постоянно вырастают из всего, а с ними растут и их потребности. Школа, репетиторы, университеты, свадьбы, внуки, школы… Постоянно кому-то что-то надо, все должны, никто не ценит, ну что за невезение такое?


Не везло Петру с детства. Отца почти не помнил. Тот ушёл на фронт в петькины неполные четыре. Так и остался где-то там, без вести пропавший, смутным воспоминанием бередящий что-то болючее в районе сердца.

Голодное детство, болезный младший брат, рано овдовевшая мать, несчастная, но сильная духом и рукой. Не было житья. Одна учёба спасала. Голова у Петьки была светлая, настолько, что с лихвой покрывала вспыльчивый нрав и нестабильность характера. Он с гордостью носил студенческий билет СПБГУ, мечтал о головокружительной карьере исследователя–океанолога. И ведь так красиво всё начиналось. Красный диплом, гордая родня, распределение в исследовательскую команду, да не куда-нибудь, а в саму Арктику, ёшкин кот!