Самолёт устало шёл на посадку. Вот уже замерцали внизу огоньки большого неугомонного города. Мы втроём сидим в самолете и, с тревогой поглядывая в окно иллюминатора, думаем каждый о своём. За три часа перелёта никто из нас не проронил ни слова. Мы с мужем иногда украдкой посматриваем на маму. Нам больно и страшно, мы не можем ещё осознать и поверить, что всё это происходит с нами наяву.
Что все эти 3 часа мы находимся не у экрана, с напряжением и тревогой следя за действием жуткого американского боевика, а реально летим в самолёте, который уносит нас с мест, где сцены разворачивающихся событий ничуть не уступают сценам из подобных блокбастеров. Нам страшно и невыносимо больно. Но молодость и возможность вырваться, оставив весь этот кошмар позади, вселяет уверенность в завтрашнем дне.
Место, которое мы покидаем, я не любила никогда. Желание из него вырваться зародилось во мне давно и окончательно окрепло за годы моей учёбы, вдали от него. Думаю, что и муж мой, несмотря на любимую работу, успех и комфортное существование на сцене театра, в котором он последние два года служил, покидал этот город без особого сожаления. Мы были молоды и неизвестность, маячившая вдали, нас не пугала.
* * *
Но что испытывает сейчас мама? Так хочется проникнуть в этот бездонный и потухший взгляд! Каково сейчас ей, моей дорогой и любимой? Её взгляд устремлён вперёд и кажется безмятежным со стороны, и только лёгкое подёргивание верхней губы выдает бурю эмоций, скрытых за этим внешним спокойствием. «Мама», – обращаюсь я к ней, – «всё будет хорошо». Она молча кивает головой, продолжая смотреть перед собой. «Больше никогда», – тихо произносит она. «Что ты сказала»? – пытаюсь я завести разговор. «О чём ты? Да, надеюсь, что этот кошмар остался позади». «Мы никогда больше не вернёмся туда» – устало повторяет она. Я молчу, мне её безумно жаль.
«Какое сегодня число?», – неожиданно мама поворачивает ко мне лицо. «25 декабря» – отвечаю я ей. «А где-то в Европе сейчас отмечают Рождество» – тихонько выдыхает она. Мне очень хочется сказать ей, что, возможно, очень скоро настанет тот день, когда и мы будем сидеть в красивом доме где-нибудь в Лондоне или Париже, возле светящейся разноцветными огнями ёлки, пить хорошее вино во Славу Господа нашего и вспоминать весь этот кошмар, как страшный сон. Так хочется обогреть, утешить, вселить в неё мою уверенность, что всё именно так и будет. Когда-нибудь…
«Мы выключаем освещение в салоне» – заученным серым тоном произносит стюардесса… Через несколько минут наш самолёт совершит посадку в аэропорту Шереметьево…». Я закрываю глаза. Эта фраза пульсирует в моей уставшей голове, заставляя всплывать в памяти самые далёкие воспоминания.
* * *
Я родилась в Баку. Согласно некоторым персидским источникам, перевод названия – «Город ветров» – вполне оправдывал эту версию. Знойное лето и пронзительные зимние ветры были, пожалуй, самой главной причиной моей нелюбви к этому городу. Многие считали его красивым. И до сих пор бывшие бакинцы, разбросанные по всем уголкам Земного шара, постоянно вспоминают Баку и с ностальгией рассказывают о нём, как о самом красивом городе мира. Возможно, это преувеличение связано с их болью от потери места, где они родились и выросли, где прошли лучшие их годы, юность и детство. Место, которое в силу трагических событий 90-х им пришлось покинуть, и куда им никогда больше не придётся вернуться. Беззаботная, прекрасная пора для них навсегда осталась в этом прибрежном городе, который все они считали своей Родиной.