⇚ На страницу книги

Читать Добрый убийца

Шрифт
Интервал

Часть первая

Театральный контракт

Вместо пролога

Аэропорт Пятигорска в девять часов вечера опустел. Последний рейс на Батуми давно объявили, и народ, прихватив сумки, баулы и пакеты, ринулся в узкий проход, где ручную кладь выборочно осмотрели сотрудники безопасности. Проход вел в отстойник. В сетчатом металлическом загоне пассажиров встретила стюардесса с худым долгоносым лицом и сросшимися бровями.

В зале остался один старик-нищий. Бродяга пребывал в одежде на все времена года. Зимнюю шапку он держал в руке, распахнутая куртка на синтепоне показывала давно не мытую грудь, на которой поблескивала цепочка с золотым крестом, а ноги, обутые в летние сандалии, продолжали топтаться возле входа. Ждать милостыню было не от кого, но нищий не уходил. Видно, попрошайка имел чутье и ждал не зря.

В двери аэровокзала вошел молодой мужчина с волнистыми рыжеватыми волосами, одетый в длинное коричневое пальто. В левой руке вошедший держал кейс. Сделав несколько шагов, он остановился и запустил свободную правую руку в карман. Нищий мгновенно превратил лицо в просящую маску и согнулся с протянутой грязной ушанкой. Но прохожий извлек из кармана брюк не подаяние, а билет на батумский рейс. Нищий не отходил.

– Я хочу есть, – сердито заявил бродяга, сделав шаг к опоздавшему пассажиру.

Тот посмотрел на него сумрачным взглядом, снова полез в карман и вынул сторублевую бумажку.

– Ты веришь в Бога, старик? – спросил мужчина, придерживая купюру возле носа нищего.

– Видишь, я не пропил золотой крест, – ответил попрошайка и потрогал золотую цепочку с крестом на своей груди.

– Тогда возьми деньги, покушай и помолись за меня.

– Спасибо, сынок. Я обязательно попрошу, чтобы Господь воздал тебе за доброту, но за кого мне молиться? – вопрошал нищий. – Назови себя.

– Для Господа имя не важно. Он каждого из нас знает. Ты помолись, и Он поймет, – ответил благодетель и быстро зашагал к секции регистрации пассажиров.

Регистрация закончилась, и стойка опустела.

Рыжеватый отыскал дежурного, убежденно и долго с ним о чем-то говорил. Сообразив, что слова не помогут, достал бумажник. Жест подействовал. Взятка исчезла в глубинах синего кителя.

– Проходи. Но если самолет улетел, претензий мне не высказывай, – открывая служебную дверь, предупредил дежурный., Долгоносая стюардесса давно увела своих пассажиров, и опоздавшему пришлось одному через все летное поле бежать к самолету.

Он только успел подняться на трап, как взревели двигатели.

Пристегивая ремень, едва не отставший путешественник подумал, что не зря подал старику. Господь уже явил ему свою милость и задержал вылет.

Половина кресел пустовала. Летать самолетами стало слишком дорого, и народ старался обходиться наземным транспортом. Рыжеватый уткнулся в круглое окошко. Навстречу медленно поползли огоньки аэродрома. Подрагивая корпусом, металлическая махина двинулась, не спеша развернулась, приостановилась, постояла, словно набирая в легкие воздуха, потом вздрогнула, взревела всей своей мощью и понеслась вперед.

Через минуту огоньки летного поля остались внизу. Под брюхом лайнера пунктиром промелькнули обозначенные фонарями линии городских улиц, и все исчезло. Самолет врезался в слой облаков и утонул во мраке. Лишь маленький серебристый кружок металла на крыле высвечивала мигающая зеленая лампочка. Пассажир перестал глядеть в иллюминатор и откинул кресло. Он прикрыл глаза, устроил голову на подголовник и, придерживая на коленях плоский кожаный кейс, замер.