Вчера мы с Итаном Кантвеллом вернулись из путешествия по Франции. Мы уезжали на пять дней, чтобы посетить главные ее достопримечательности, сходить в Лувр, взглянуть на Эйфелеву башню и отобедать в прекрасных французских ресторанах. Всё сегодняшнее утро мы были заняты тем, что разбирали наши чемоданы и саквояжи. В Париже Кантвелл купил огромную картину длиной и шириной чуть больше четырех футов, и еле довез ее до Лондона. На картине изображено бушующее море, а Итан, как любитель таких сюжетов, не смог устоять перед ней. Теперь эта картина висит у нас в гостиной, и мой друг не перестает любоваться ей.
Закончив распаковку саквояжей, мы сели в кресла напротив камина. Около минуты стояло молчание, Кантвелл выглядел каким-то удрученным и я спросил:
– Итан, может быть выкурим пару сигарет?
Ответ последовал не сразу:
– Понимаете, Флетчер, сейчас мне совершенно не хочется чего-то тяжёлого. Я бы с удовольствием выпил лёгкого французского вина, признаюсь, душой я ещё в Париже.
И тут стройное молчаливое лицо Кантвелла преобразилось, и он воскликнул:
– Мой друг, вы же привезли из Франции бутылочку Шардоне?
– Верно.
– Ну так несите ее быстрей!
Я поднялся с кресла и направился в свою комнату за вином. Честно, я даже сам забыл, что привозил его из Франции. Через минуту я уже разливал напиток по бокалам. Кантвелл как истинный ценитель французских вин сначала покрутил свой бокал, затем понюхал, и только потом попробовал вино и вынес положительный вердикт. Мы молча пили и наслаждались напитком, затем Итан опустошил свой бокал и произнёс:
– Флетчер, чем намерены заняться? Ведь Лондонский преступный мир пока дремлет, что очень плохо для нас.
– Откуда вы знаете, что он дремлет? – пробормотал я – Мы ведь пять дней не читали Лондонских газет и не слушали радио, поэтому совершенно ничего не знаем. За это время могло произойти очень много преступлений.
Повертев бокал в руке, Кантвелл сказал:
– Вы правы. Я думаю, первым делом, что нам следует сделать, это сходить и купить газету.
Не успел Кантвелл договорить, как тут послышался шорох и звук колокольчика в прихожей. Затем мы услышали шаги по лестнице и стук в нашу дверь.
– Войдите! – сказал Кантвелл, отставив бокал.
Вошёл молодой долговязый человек, лет двадцати семи, одетый в полицейскую форму, которая была начищена и выглажена с иголочки. Я без труда узнал в нем Хьюго Доновица – сержанта Лондонской полиции. Он был довольно толковым человеком и хорошим специалистом, но отличался суетливостью и невнимательностью.
Кантвелл указал рукой на кресло и предложил Доновицу вина, на что тот отказался.
– Мистер Флетчер и мистер Кантвелл, я пришел поведать вам об одном очень интересном деле, я заходил к вам позавчера, но вас не было дома.
– Вы пришли к нам, чтобы просто рассказать или все-таки попросить нашей помощи, сержант Доновиц? – улыбнулся Кантвелл.
Тот покраснел и произнёс:
– Да, мистер Кантвелл, я действительно пришел попросить у вас помощи.
– Замечательно, – просиял Итан, – впервые слышу чтобы Скотланд ярд открыто признавал, что просит у меня помощи. Но, а как-же инспектор Эндерсон? Он никогда не сдает свои позиции.