– Ника, живо сюда! – истерически надрывается голос в наушниках.
У нее сейчас взорвется голова.
– Ты как закрепила браслеты, ты…
Второй режиссер разражается непотребной бранью, и Ника выдирает из уха наушник: в нем больше нет нужды, она и так прилетела быстрее стрелы. На съемочной площадке воцарилась паника, люди бегут кто куда, каскадеры кинулись в воду, но Ника ничего не видит, ей чудится, что все только кричат.
Неужели ничего уже не исправить?
Волна оглушительного шума захлестывает ее, подобно девятому валу, и тащит за собой. Каскадерша Анита, на запястье которой Ника самолично застегивала дурацкие пластиковые браслеты, давно должна была вынырнуть! Она же кандидат в мастера спорта по плаванию, даже синхронным плаванием занималась, значит, умеет надолго задерживать дыхание – да и кандалы, и камень, к которому они крепились, насквозь бутафорские, они никак не могли ей помешать. Что же случилось?
– Дрянь! – брызгая слюной, орет второй режиссер ей в лицо, и Ника отступает.
А потом, вдруг решившись, скидывает туфли и ныряет.
*
День выдался самый обычный – в смысле, как бывает на съемках кино. Жара и духота. Все то сидели и неизвестно чего ждали, то изо всех сил спешили не упустить рассвет (закат, чёрта лысого – нужное подчеркнуть). Светики, как называют осветителей, и операторы привычно переругивались между собой. Актеры массовых сцен маялись и обменивались историями из жизни оболтусов-сыновей и лапочек-дочек, рецептами пареной репы и жареной тыквы. Это смотрелось даже органично, поскольку одеты они были в наряды, по идее костюмеров отражавшие стиль одежды сказочных селян, – сарафаны и рубахи с просторными штанами. Если бы в их речах еще не встречались заморские слова вроде «интернет», «айфон» или «онлайн», иллюзия была бы более достоверной.
Ассистент Ника носилась по съемочной площадке, сбиваясь с ног, и не могла избавиться от ощущения, что все ее порывы уходят, словно вода в песок. В кино так часто случается: не спишь ночами, из кожи вон лезешь, а потом то, ради чего ты так старалась, на экране даже не видно – или вырезали.
«Тебе что капризничать, – сказала Нике гримерша Люба, размахивая бумажным стаканчиком с кофе. – Вон Маша в прошлом году несколько месяцев снималась, а потом продюсер велел заменить актрису, и все! Хорошо хоть деньги получила. Но она-то рассчитывала прославиться! Первая главная роль. Спала и видела себя на обложке модных журналов, в вечернем эфире на главном канале, все дела».
Это да, согласилась Ника. Наше дело маленькое. Зато на таких винтиках, как она и Люба, держится кино. Пусть на обложках журналов вечно будут появляться другие – Ника никогда не мечтала о глянце или красной дорожке. Ей нравилась ее скромная незаменимость. Вместо Маши взяли другую актрису, а вот Ника неизменно в строю (ну и что, что это у нее первый проект). Кино – это волшебство, равному которых в нашем мире нет и не будет. Прикоснуться к нему, внести хоть крошечную лепту, и уже прожил жизнь не зря. Фильм будут смотреть и за тысячи километров отсюда, и пятьдесят лет спустя… если все постараются как следует.