Александра внимательно читала новостной портал, где собиралась самая актуальная информация по новым методикам определения совместимости веров, и по разным генетическим открытиям. Ее собственные тесты показывали почти стопроцентную совместимость с Деймосом и Фобосом, так что надежды мамы, на то, что дочери и выбирать не придется, канули в Лету, вместе с ее надеждами на то, что Лекса пойдет учиться в институт.
На самом деле она и пошла... в военную академию, где в том числе практическими уроками занимался (теперь уже) ее отчим — командор Александр Аманатидис. В общем, мама старалась делать вид, что одобряет выбор, но по ее тяжелым вздохам и тихим разговорам с отчимом, все прекрасно угадывалось.
— Рыжик, помоги накрыть на стол. Сегодня ребята на завтрак заедут, — крикнула Холли из кухни, а вскоре оттуда же появился вытянувшийся, как кипарис, и изрядно набравшийся сил Брайс. Голос у него сломался год назад, и вся семья привыкала к его низкому мужскому баритону. От милого братика в повзрослевшем Брайсе уже мало что осталось.
И мозгов у него тоже прибавилось, Лексе на зависть. Она явно не блистала математическими способностями, но зато имела хорошую интуицию, смекалку, выносливость и... агрессивность. Да, Александра Остэн очень хорошо дралась.
— Иду, мам, — крикнула она в ответ и, положив свой новенький телефон — подарок Деймоса и Фобоса — пошлепала на кухню.
Холли сгрузила ей поднос с посудой и принялась доставать запеканку из духовки.
— Зачем ты так стараешься? Это же обычный завтрак, — Лекса недовольно посмотрела на поднос и еще более недовольно задала маме вопрос. Спина Холли странно напряглась, и Лексе совершенно не понравилась такая реакция.
— О чем ты, милая? Завтрак как завтрак, но мальчиков надо накормить, не кофе с печеньем же им подавать.
Это был намек на то, что Лекса обычно ничего толком на завтрак не ела, хотя в столовой академии уплетала весь комплексный обед. А вдруг мама подумала, что она настолько плохо готовит, что собственная дочь ничего не ест?!
— Мам, ты же знаешь, я с утра вообще есть не могу. Ничего не лезет. Желудок еще спит.
Холли улыбнулась дочери, наконец-то поставив на кухонный стол тару с запеканкой, но повторила слова, которые Лекса еще с юности выучила:
— Только не смей морить себя голодом во время беременности. И не забывай, что у тебя генетика отца, ты никогда не поправишься.
— Я помню мам, и за вес не переживаю, а до беременности мне еще далеко.
— Ну и хорошо. Учись и поживи для себя.
Через полчаса они уже все сидели за столом и обменивались новостями. Лексу с двух сторон зажали «ребята» — два несносных бугая, которые так и не бросили попыток заставить ее выбрать между ними. Тем более, ей уже было девятнадцать, и по меркам Крита она давно могла ходить с кольцом на пальце и пузом. Но братья Адаму, как и обещали, никогда на нее не давили. Ей разрешалось абсолютно все, но под их присмотром. Мама, которая сначала была очень враждебно настроена, со временем сменила гнев на милость, и даже нашла такой контроль за ее дочерью очень удобным.
А вот Лекса... Лекса злилась на себя каждый месяц все больше и больше, потому что не могла выбрать. Никак. Абсолютно, совершенно, по-идиотски «никак».