Кто не может сам отомстить, поручает это Богу
Богдан припарковал автомобиль и посмотрел на дверь, затем на вывеску «Салон красоты Пражская» и на часы. Восемь вечера.
У него сегодня был сложный рабочий день, он планировал приехать домой и отдохнуть, но жена попросила забрать ее из салона.
Думать о том, что Олеся могла бы посещать такие заведения утром или днем, не хотелось.
Богдан вечно вел с самим собой эти противоречивые разговоры: он то обвинял жену в транжирстве, то находил обстоятельства, почему она так себя ведет.
Сейчас, не найдя подходящей причины, он чертыхнулся. Олеся не работает, целыми днями развлекается, и найти время с утра или с обеда на салон красоты легко можно было. Тогда Богдану не пришлось бы делать такой крюк. Добираясь до Пражской, он час простоял в пробках. А сейчас еще по МКАДу почти столько же. Да что уж говорить! Если он посмеет ей высказать это, скандала не миновать. Пока он чертыхался и пытался совладать с собой, дверь распахнулась и на пассажирское сидение плюхнулась Олеся.
— Поехали, — приказала она и демонстративно отвернулась.
— Добрый вечер, любимая, — не смог не съязвить Богдан и слово «любимая» произнес по слогам.
Девушка повернулась к нему и, наигранно улыбаясь, копируя интонацию мужа, сказала:
— Добрый вечер, любимый.
Богдан включил зажигание, и машина рванула с места.
Полчаса ехали молча, затем Олеся завела разговор о деньгах. Эта была ее любимая тема: недовольство зарплатой мужа и невозможность купить новые туфли или сумочку, которые она присмотрела в магазинах.
Богдан, чувствуя себя чертовски усталым, не хотел отвечать на ее обвинения грубостью, поэтому в основном молчал, только изредка поглядывая на жену или снисходительным, или нарочито удивленным взглядом.
— Почему у Мирославы есть все, что она только пожелает, а я себе не могу купить элементарную одежду?
Богдан все же не сдержался и решил уточнить:
— Элементарная — это, наверное, от Шанель?
— А ты предпочитаешь, чтобы твоя жена одевалась на «Садоводе»?
Богдан проклинал все бутики мира, а в частности новые коллекции дизайнеров, которые всегда поражали его жену «свежестью и необычностью». Но сейчас снова начинать спор про дизайнеров он не хотел.
— Ты обещал мне поговорить с начальником, — продолжила наступление Олеся.
— Угу, — Богдан включил третью передачу и вырулил на МКАД.
— Что «угу»? Поговорил?
— Нет.
— Почему? — не отставала Олеся.
— Не выдалось подходящей минуты.
Олеся театрально вздохнула:
— Если бы только знал, как мне это все надоело!
— Что именно? — Богдан делал вид, что не понимает, о чем разговор.
— Все, и наша с тобой жизнь в частности.
Она немного помолчала, посмотрела в окно на пробегающий пейзаж и продолжила:
— Я сделала неправильный выбор. Все же с родителями мне будет лучше.
— Ты опять старую песню завела?
— Нет, на этот раз все серьезно. Я беременна.
— Что? — Богдан посмотрел на жену в надежде понять, правду ли она сказала.
Олеся и слышать о ребенке не хотела, хотя муж ее умолял. Их последняя ссора произошла именно по этой причине недели три назад. Богдан тогда снова завел этот разговор:
— Мне уже тридцать пять. Когда, если не сейчас, становиться отцом? — перешел он в наступление после того, как они приехали из Египта.