Читать Учители жизни

Тяжело и смутно на душе человека. Как кошка, которую в мешке отвезли далеко от дому и выпустили посреди незнакомой дороги, стоит он в жизни, не зная, откуда пришел и куда идет. Позади, пока видит глаз, пустынная, хотя и вытоптанная бесчисленными шагами, дорога, а там вдали, где сливаются в марево горизонты, неведомые туманные дали. Если по пути быстро и уверенно идет человек, бедная, очумелая кошка непременно побежит за ним. Не потому, что она верит ему, не потому, что понимает, а потому, что ей страшно одной в пустом поле, и уверенное движение человека, идущего впереди, внушает ей смутную надежду, что именно там, куда он так прямо идет, и есть ее дом.

Человек рождается, и душа его приходит из пустоты: человек умирает, и душа его уходит в пустоту. Перед ним, в поле его зрения, небольшой клочок пути. Надо бежать, оставаться на одном месте невозможно, а чтобы бежать, чтобы жить, надо выбрать путь.

И вот мимо, широко шагая, уверенно глядя вдаль, нахмурив брови, проходит величавая фигура большого человека, мыслителя, учителя жизни. И перед ним так же лежит неведомая дорога, и он так же, как и последний из смертных, из мешка выброшен прямо на дорогу без начала и конца. Но он что-то знает, о чем-то говорит, смотрит вперед смело и уверенно. И маленький человек прицепляется к нему, бежит, подпрыгивает, чтобы не отстать от гигантских шагов, падает, подымается и верит, что куда-то его ведут.

Вам жалко, когда на улице прицепится к вам заблудившаяся собачка или голодный котенок? Улица пуста; темно и холодно; неприветно горят фонари. Маленькое дрожащее существо, то отставая, то догоняя, крадучись под стенкой, бежит и бежит за вами. Вы остановитесь, и она остановится. Посмотрите на него – мяукнет или хвостиком повиляет. Вы знаете, что не можете взять его с собой, что ваша дорога – своя дорога, что вы дойдете до своей цели, а маленькое животное останется по-прежнему одно во мраке и холоде улицы. И даже как-то становится неловко: точно вы обманули его доверчивость, точно вы виноваты в том, что ему одиноко, холодно и страшно.

Так жалко мне тех маленьких доверчивых людей, которые на пути жизни, в темноте полного незнания, привязываются к учителям жизни, вождям, и бегут за ними, доверчиво заглядывая в глаза.

Ибо я знаю, что эти великаны уйдут туда же, в черную даль, куда попадут и лилипуты. Знаю, что правды они так же не ведают, так же вытряхнуты из мешка и так же не видят, что впереди, и не знают, что позади. Равно и неизбежно, не решив загадки жизни, не зная в конечном итоге; назад или вперед шли, они дойдут до черной ямы и навсегда скроются в ней.

А на пути за ними останутся растерянные, жалкие, разбежавшиеся котята и будут жалобно мяукать и тыкаться из стороны в сторону, пока не побегут за новым прохожим, который в свою очередь бросит их посреди дороги.

Есть особый вид жестокости – жестокость сентиментальная. Есть люди, которые не замечают котенка, привязавшегося к ним, им нет дела ни до кого, кроме себя, и они идут своим путем быстро и холодно. У них свои большие мысли, свои страдания, свое незнание и искание пути, и им не до приставших котят. Иногда эта жестокость холодного эгоизма, а иногда только жестокость искренности, которая заставляет прямо отказать нищему, если не можешь ничем помочь. Но есть люди, которым становится очень жаль маленького животного: они поминутно оглядываются, бросают ласковые слова, говорят кис-кис… поманивают перстами и… конечно, уходят в свою квартиру, оставив несчастную обманутую кошку на той же улице. Им кажется, что они очень сострадательны к животным, что они искренно пожалели котенка, а что не взяли его с собой, так это потому, что не могут взять. А что котенку во сто раз хуже после обмана, что ему тяжелее бежать две версты, чем просто замерзнуть на месте, что одиночество после миража привязанности бесконечно мучительнее, чем одиночество просто, этого они не понимают.