Читать Живущие во тьме

Нас было пять друзей. Пять несносных балагуров и интриганов. Мы были вечной головной болью преподавателей. Половину войн между факультетами спровоцировали тоже мы. Пять. В этой цифре есть какая-то магия… И встретимся мы через пять лет после окончания колледжа. Пять долгих лет. Кто-то из друзей оставался тут, кто-то вернулся парой годиков раньше.

Я возвращалась в город утром, в пять часов. Серые стены, серое небо. Всё именно такое, как я помню. После яркой, кричащей красками столицы тут всё более строгое, более грустное. Старые дома смотрели в небо, подпирая тяжёлые низкие небеса. Шаги эхом отдавались в подворотнях, будто не было этих пяти лет отсутствия, будто мы в очередной раз набедокурили и я возвращаюсь домой, под защиту стен родной избы от глаз строгих преподов. Хотя это всегда было надуманно, ибо в команде я была тайным козырем, и пока четыре раздолбая отбывали наказание, я сидела дома, читала книги и готовилась пойти учиться в университет.

Знакомо хрустнул замок, этот звук мне напоминал ломающуюся корочку льда на лужах. Дверь открылась бесшумно. С порога пахнуло теплом. Воздух оказался не замкнутым, вопреки моим ожиданиям, по квартире гулял сквознячок. Солнце, заглянувшее в окна комнат, бросало свои лучи на слегка потёртый паркет прихожей. Хотелось скорее снять обувь и пройтись босиком, ощущая тепло досок под ногами.

Дверь скрипнула, закрываясь. Мне почудилось шевеление в дальней части коридора, там, где была кухня. Вкусно пахло кофе и свежеиспечённым хлебом, и до боли знакомый голос прошелестел: «С возвращением домой». На миг мне даже почудилось, что я вижу стоящую в дверях кухни фигуру. Я ринулась туда, но видение пропало. На столе и правда стоял кофе, как я люблю – с молоком и корицей. Это было очень кстати, путешествие было утомительным. Рядом на тарелке красовались свеженькие булочки из ближайшей кондитерской. Аромат ванили сплетался с ароматом корицы, создавая уют на небольшой кухоньке. Но было в этом что-то странное, ведь никого не должно быть дома. Папа в очередной раз в долгой командировке где-то на другом конце света. Мама чуть поближе, всего дней пять пути, консультирует очередную фирму по вопросам установки медицинского оборудования. Брат должен быть на краю страны, читать лекции – с университетом заключён контракт на полтора года. Вот такая у нас семейка – все вечно в разъездах.

Мой плащик полетел на спинку кухонного стула, ботинки хаотично разлеглись ещё в прихожей, выбиваясь из стерильного маминого порядка. Я облокотилась спиной на холодильник и потёрла кулаками закрытые глаза, чтоб хоть слегка прийти в себя. Ароматы обволакивали, и вместе со спокойствием в тело вливалась усталость. Откуда взялся мой завтрак, я решила гадать за просмотром свежей электронной газеты. Надо было взбодриться и проснуться. Терминал для подключения к сети располагался в гостиной. Это была старомодная махина, размером с добротный ящик метр на метр, и по совместительству выполняла функцию прикроватной тумбочки. Я переместила кофе с булочками на поднос и направилась в гостиную. И опять, когда я подходила к любимому диванчику, мне почудился такой родной сердцу силуэт. Женька. Что ты опять такое задумал? Поставив кофе на нерабочую зону терминала, я машинально провела рукой за ухом. Там был главный секрет неуловимости нашей команды. Устройство вшивалось за ухо, и таких больше не было ни у кого. Женька сам придумал дизайн, схему, и ему надо было только подопытных кроликов, чтоб убедиться, что устройство работает. Первым он вшил его себе, потом уломал Алика, далее последовала остальная компашка. Смешно. Будь это сейчас, я бы, наверное, не рискнула. Фишка прибора была в том, что мы могли общаться как бы телепатически. Если кто-то из нас хотел, то его мысли слышали остальные, ну или кто-то конкретный из нашей шайки. Но прибор молчал все те годы, что я жила в столице. Я ведь даже на каникулы сюда не возвращалась, родители предпочитали приехать ко мне, снять комнатку и провести лето в шумном и ярком городе. На миг мелькнула мысль: а что, если подключиться сейчас к нашей маленькой сетке и разбудить остальных. На часах было пять тридцать пять. Нет, пожалуй, меня тогда съедят с потрохами. В такую рань все наши предпочитают спать. Но Женька… завтрак…