– Ваше высочество! Ваше высочество, позвольте войти!
– Ох, Матушка! Как он узнал, что вы здесь?
– Миледи, это его работа…
– Но как же мне теперь…
– Не волнуйтесь, миледи, я все решу…
– Ох, Ваше высочество… Вы великолепны…
– Знаю, миледи.
– Ваше высочество! Прошу прощения, но лорд Гарнус через пять минут будет здесь…
– Ох… Откуда он?… Он же на границе! Матушка! Что же мне?…
– Миледи, я вас покидаю!
– Но как вы?… Прямо через окно?… Третий этаж!
– На крыльях любви, миледи!
Анджеер, единственный сын императора Аддриера Первого, наследник престола, особа, тщательно оберегаемая и охраняемая от малейших неприятностей, подмигнул раскрасневшейся и ставшей от этого еще более привлекательной миледи Гарнус, растерянно кутающейся в белоснежную простынь и чуть привставшей на разворошенной, носящей отчетливые следы безудержной ночной страсти кровати, улыбнулся, нарочито медленно застегивая пуговицы рубашки и совершенно не обращая внимания на умоляющий тревожный голос своего наставника и по совместительству охранника Титора из-за двери спальни миледи.
Вид при этом у Его высочества был на редкость шальной и соблазнительно дерзкий, настолько, насколько только и может быть соблазнительной яркая, бесшабашная молодость, помноженная на непростой характер и редкостную фамильную упертость, что миледи Гарнус, несмотря на всю опасность ситуации и будущие возможные проблемы с мужем, так неожиданно и некстати вернувшимся из командировки к западной границе Империи, не смогла не ответить на эту дерзкую шальную усмешку манящей улыбкой.
От этого она стала выглядеть еще более соблазнительно, и принц, наплевав на застегнутую только до середины рубашку, наклонился и потянул миледи к себе.
Она только и успела, что слабо ахнуть и податливо выгнуться в его руках, не по юношески крепких и не по возрасту опытных.
Анджеер сладко и глубоко поцеловал ее в натруженные за ночь губы, напоследок еще дополнительно обшарил все существенные достоинства фигуры миледи, которых было в достатке, затем оторвался от любовницы, и она сама, позабыв обо всем, потянулась к нему с разочарованным стоном…
– Ваше высочество!!! – крайне некстати взвыл за дверью Титор, и Анджеер с огромным сожалением вынужден был оставить миледи в одиночестве на кровати.
– Жди меня у ворот, Титор! – крикнул он и вскочил на подоконник.
– Ай, Ваше высочество! Ай! Опять? – завопил за дверью Титор, забыв напрочь о конспирации, – не смейте прыгать! Ножки! Ножки поломаете! Ай, все батюшке скажу! Все батюшке!
– Титор! У ворот! – прервал стенания Анджеер, послал своей любовнице воздушный поцелуй и, развернувшись, прыгнул наружу.
Титор, прекрасно зная нрав своего молодого хозяина, торопливо удалился от двери покоев миледи Гарнус, о чем свидетельствовало постепенно сходящее на нет возмущенное бормотание.
А миледи Гарнус пару минут завороженно смотрела в проем окна, словно не веря, что ее молодой, невероятно знатный и невозможно дерзкий любовник просто исчез после ночи безудержной страсти… Видение его фигуры, гибкой и ладной, так четко выделяющейся в раме окна, все еще стояло перед глазами, а губы ныли, словно вновь желая ощутить горячность и несдержанность его поцелуев…
Миледи с тихим вздохом упала обратно на спину, проводя подрагивающими пальцами по груди и ниже, вспоминая самые горячие моменты ночи и думая, что теперь-то у нее все будет по-другому…