ОГЛАВЛЕНИЕ. ПРАВИЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ДЛЯ ЛЮБОГО ВОЗРАСТА. ПОЧЕМУ Я ТАК НАЗВАЛА СВОЮ КНИГУ? (ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ)
«Я выступала, читала лекции, занималась громадной организационной работой, но – не жила. Пока у меня не появилась очередная сверхзадача – доклад, который позволил оценить, сколько сделано в прошлом, и показал, что есть смысл в будущем. Без сверхзадачи человеческое существование лишено смысла. Животные рождаются, дают жизнь новым поколениям, потом функция размножения угасает, и наступает смерть. А мы – мы не умираем, пока у нас есть цель – дождаться внуков и правнуков, написать книгу, увидеть мир, заглянуть в Зазеркалье… Старости не существует, и ничего не заканчивается, пока вы сами этого не захотите.»
Наталья Бехтерева, «Умные живут долго»
В этой книге я то и дело говорю «мы», «наше». Словом, я и себя отношу к той группе, для которой написана эта книга. А какая это группа? Вот как я представляю себе ее портрет.
Возраст читателей этой книги – от 50 лет и старше. Нашу возрастную группу, кстати, так и называют, «старшим возрастом». А иногда его именуют «третьим возрастом», подразумевая под этим, что мы проживаем третью часть своей жизни. Мы с вами уже не только родители, но бабушки и дедушки, многие даже с весьма солидным стажем. Мы уже осознали великую мудрость насмешливой поговорки «Если после пятидесяти ты проснулся, и у тебя нечего не болит, значит, ты умер». Мы уже обзавелись разными хроническими «болячками», которые, впрочем, пока не особенно мешают наслаждаться жизнью. Они лишь требуют внимательнее, чем лет 15 назад прислушиваться к сигналам, которые подает нам наш организм, и своевременно реагировать на сигналы, вызывающие особую настороженность. И все же, боясь, что как-то уж совсем явно мы повторяем своих постаревших родителей, мы все чаще говорим себе «притормози», если вдруг с досадой замечаем, что с удовольствием обсуждаем не здоровье, а болезни, спорим не о научном открытии, а о пользе новых лекарств и рекомендуем друг другу не книги, а знакомых врачей.
Мы все чаще останавливаемся в замешательстве по поводу того, как реагировать на поведение наших взрослых, таких умных, но при этом таких еще совсем неопытных, и потому, как нам представляется, абсолютно незащищенных детей. Спорить? Смириться с их ошибками? (Ну, в конце-то концов, – то и дело говорят нам они, – это же наши ошибки!) Или начать у них учиться? Ведь они то и дело в ответ на наши вопросы кидают с усмешкой: «Гугл» тебе в помощь».
Мы не особенно стремимся расширять круг своих друзей и знакомых. Ценим давние дружеские связи. Смотрим на своих бывших одноклассников (если посчастливиться свидеться), как на очень близких людей. Хотя давно уже разбежались в разные стороны наши с ними пути-дорожки, и, вглядываясь в общем-то уже совсем чужое лицо, мы внутренне ахаем от того, какими все же беспощадными бывают прожитые годы. Но что-то заставляет нас тянуться душой к этим, казалось бы, давно и безвозвратно ставшими чужим людям. Это самое «что-то» называют принадлежностью к одному поколению, а иногда просто говорят так: «Мы ведь выросли в одной песочнице». Мы тянемся друг к другу, потому что как-то незаметно, но уже очень явно мы вдруг оказались окружены совсем другими людьми, из другого поколения, с другими пристрастиями, ценностями, и даже речь у них отличается от нашей.