Да больше делать мне нечего – выслеживать какого-то ненормального.
Возвращаюсь в свой кабинет. Моей начальницы Серафимы Ивановны нет на месте. С сегодняшнего дня она в отпуске. И мне придется начислять зарплату без её контроля, поэтому нервничаю с самого утра. Боюсь накосячить.
Еще и месячные некстати пошли, живот болит. И злая, как сорвавшаяся с цепи сучка. Хихикаю от сравнения, пришедшего в голову. Я вообще-то безобидная и кроткая, просто сегодня неудачный день.
Дался мне этот незнакомый тип и его безалаберность. Надо было промолчать, наверняка, он просто чей-то посетитель.
Но он назвал меня идиоткой!!
Сама напросилась, Огнева.
Всё так, но…
Из головы не выходит наглый тип, и я мысленно продолжаю с ним горячечный спор. И тоже называю его идиотом и триумфально посылаю нахрен. Так то лучше!
Через час нас всех срочно собирают в кабинете генерального. В голове возникает страшная картинка, что меня сейчас будут прилюдно казнить за какой-нибудь косяк, о котором я еще не знаю. Ну не дура ли?
А вдруг кому-нибудь зарплату не додала?
Просовываю голову в кабинет Богдана Александровича, чтобы считать его настроение и эмоции, но не вижу шефа.
Вместо него в кресле сидит напыщенный индюк, с которым я имела честь познакомиться возле туалета, и осматривает сотрудников строгим взглядом, как будто намерен сделать выговор каждому. Был бы человек, статья найдется.
Что здесь происходит?
Кто-то подталкивает меня в спину, и мне приходится шагнуть в просторный кабинет.
Индюк переводит на меня радиоактивный взгляд, пригвождая к месту. Нехорошие предчувствия усиливаются, и у меня с чего-то вдруг подкашиваются колени.
– Я Адам Богданович Годунов, ваш новый генеральный директор, – звучит негромкий властный голос.
– Ой, идиотка, – бурчу себе под нос и крепко-крепко зажмуриваюсь, как будто это меня спасет от его гнева.
– А Богдан Александрович? – кто-то спрашивает робко.
– Мой отец приболел. Я теперь вместо него.
Я обвинила сына начальника в невоспитанности. Ой, что теперь будет!
Он уже волком смотрит на меня.
Хоть увольняйся теперь.
– Я рад, что на мой зов откликнулись все, даже технический персонал, – красноречиво смотрит на меня. А потом и все остальные – с недоумением.
– Но я не… – краснею под насмешливым взглядом нового босса.
Хватаю себя в кулак и хорошенечко встряхиваю. Поднимаю подбородок и говорю с вызовом:
– Я старший бухгалтер.
Получается очень даже ничего. По крайней мере, начальничек стирает с лица унизительную усмешку.
Мстит! Как пить дай, мстит мне за подозрения в отсутствии рамок приличия.
Может, и вправду, кто-то другой полил ободок? Легко, я уже не раз вижу это непотребство. Поэтому и бомбануло меня так некстати.
И тут я вспоминаю, что у генерального директора есть свой личный клозет – чистенький, убранный и с сидушечкой от Армани! И Адаму Гадунову нет нужды шариться по общественным.
Ой, я сказала Гадунову, да?
А мне нравится. От слова Гад.
А я идиотка – да, что испортила отношения с главным в первый же день.